- А он-то почему был в отчаянии?
- Этот вопрос я и задала ему в одном из писем. Шампанское еще есть?
- Немножко, - и я наполнил ее бокал.
- Благодарю, мосье Руайан. Пьер был в отчаянии - я с большим трудом добилась от него ответа, - потому что картины его никому не нравились. Он писал их, писал, а покупать никто не хотел. У него были долги. Он проиграл один процесс, и долгов стало еще больше... Тогда я и отправила ему первый чек.
- Вы посылали ему деньги?
- А почему ж нет? Это был человек, которого я люблю. Это был человек, который любит меня. Он не принял мой чек, он переслал его обратно. Я подписала новый чек и отправила его Пьеру. И на сей раз он его принял. С тех пор он больше не отказывался брать у меня деньги, если попадал в затруднительные обстоятельства.
- А часто он попадал в эти самые обстоятельства?
- Несчастья словно преследовали его. С ним то и дело случалось что-нибудь ужасное. Дела у него шли все хуже и хуже... как и у бедного Эрскина, который к этому времени уже едва мог поднимать веки.
- Миссис Коллинз, так сколько же денег вы переслали Мондрагону?
- Ну, примерно несколько тысяч долларов, то ли пять, то ли шесть, то ли семь, я уж и не помню. Понимаете, ведь прошло целых одиннадцать лет... Последние четыре года Эрскин провел в специализированной клинике, домашний уход уже был для него недостаточным. Я сидела у него каждый день, сидела часами, до самой его смерти.
- А когда он умер?
- В прошлом году четырнадцатого ноября. Не стану описывать вам последние дни его жизни, - она опустила жалюзи и смолкла. - Мне самой требовался санаторий, - сказала она после молчания. Потом своенравно вскинула голову. - А теперь я еду к Пьеру. Он даже и не знает, что я к нему еду. Это будет для него сюрприз. А Эрскин... Я уже так много успела позабыть из того ужасного, что со мной случилось. А рядом с Пьером я забуду все остальное. Я ведь уже говорила вам, что начинаю новую жизнь.
- Ну да, а я пожелал вам счастья в этой новой жизни, - сказал я, - а теперь желаю его вторично.
- Благодарю вас, мосье Руайан, - и она серьезным видом протянула мне руку. Потом снова улыбнулась. - Я уже заказала себе номер в "Карлтоне". И оттуда позвоню Пьеру и скажу ему, что я вернулась. Навсегда.
- И вы хотите навсегда оставить Нью-Йорк?
- Да. Банком будут теперь управлять люди, пользующиеся моим абсолютным доверием. Нашу большую квартиру я уже ликвидировала, едва Эрскина положили в больницу. Теперь у меня есть только небольшие апартаменты в пентхаусе. Я думаю, что останусь в Сен-Поль-де-Вансе... или там, где пожелает Пьер. Он ведь так много путешествовал на своем веку... Я буду ездить с ним, - она зевнула.
