Уступчивость стаи в немалой степени была вызвана тем, что в первые два года правления Смельчака сложились очень благоприятные условия для сытой жизни. Северных оленей во Впадине расплодилось так много, что хищники безо всяких усилий резали их каждый день. Богатая и постоянная добыча безусловно упрочила власть Смельчака и приближенных к нему угодников. Со временем выделилась как бы стая в стае.
Предпочитая, чтобы, высунув языки, рыскали и охотились рядовые волки, прихвостни Смельчака выходили из-за деревьев только тогда, когда поверженная жертва уже дымила кровью. Поначалу они отнимали добычу силой, но, мало помалу, жившая прежде в согласии, стая свыклась с таким беспределом, и, завершив охоту, вставала поодаль в ожидании своей очереди быть допущенными сворой избранных к ими же добытому мясу. Изредка, когда охота предвиделась особенно легкой, выродки, чтобы размяться, тоже участвовали в ней. Питались они так хорошо, что шерсть приобрела особый блеск, от чего при свете луны казалась серебрянно-белой. Пиратская шайка возомнила себя хозяевами всей Впадины и бесцеремонно промышляла в непосредственной близости от скита, тем более, что затравленные олени, чувствуя в людях защиту, тяготели к его окрестностям. Развращенные безропотностью рядовых волков, выродки стали находить усладу в самом процессе резни безо всякой нужды в пище. Постепенно и другие волки входили во вкус этих жестоких побоищ.
Скитники то и дело натыкались в лесу на зарезанных, но даже не тронутых оленей. Как-то обнаружили растерзанного волками медвежонка. Рядом, уткнув морду в живот, сидела оглушенная горем медведица. Безвольно опустив передние лапы вниз, она раскачивалась из стороны в сторону, тяжело вздыхая и горестно поскуливая.
Мужики, хотя и ругали серых, в тоже время полагали, что "на все воля Божья".
Однажды стадо оленей, видимо надеясь, что волки не посмеют подойти вплотную к скиту, расположились на ночь прямо под бревенчатым частоколом. Не успели они задремать, как тревожно захоркал вожак. Олени испуганно вскочили и прижались друг к другу. Один из них вдруг начал с силой лягать воздух, словно отгоняя кого-то. Но сколько олени ни всматривались в безмолвный мрак, они не видели ничего, кроме черных теней от стволов деревьев. Между тем, самый крайний олень, взвившись на дыбы, упал и стал, хрипя, кататься по траве. Воздух наполнился запахом крови.
Серые тени, теперь не таясь, выныривали из мрака со всех сторон, и стадо превратилось в клокочущий хаос: обезумевшие олени лягались, падали, хрипели, захлебываясь кровью. Все это продолжалось не дольше пяти минут.
