Проснулся Адашев оттого, что кто-то тихонько толкал его в плечо:
– Просыпайтесь, пожалуйста. Красноярск.
– Мне же в Хабаровск… – растерянно пробормотал он, решив спросонья, что его завезли куда-то не туда.
– Хабаровск дальше, здесь дозаправка. Выходите, пожалуйста, – терпеливо настаивала стюардесса.
– А где все? – насторожился Александр, оглядев пустой салон.
– Да вышли уже. Это вас никак не разбудить.
– Так мы с вами наконец-то наедине?
– Ну выходите, выходите, пожалуйста. Автобус ждет.
– Протестовать не вправе… – Он выбрался из кресла и, натягивая пуховик, побрел по проходу к выходу из самолета.
– Позвольте хоть под локоток поддержать, – обернулся к стюардессе, шагнув на трап.
– Это пожалуйста.
В небольшом зале аэропорта Гурский скользнул вокруг взглядом и, не найдя Ольги, отправился на второй этаж разыскивать буфет. Купил бутылку пива, выпил ее, спустился вниз и выяснил, что по местному времени, оказывается, в Красноярске уже глубокая ночь, а их рейс задерживается, ввиду отсутствия керосина, до десяти утра.
«Ну вот, приплыли… – подумал Гурский. – И что теперь делать?»
Он еще раз окинул взглядом зал и отметил, что не то что прилечь – присесть было негде. Очевидно, отсутствие керосина тормознуло здесь не только их рейс. Иные пассажиры, подстелив кое-что из вещей, оставшихся в ручной клади, спали прямо на полу. Многие смиренно сидели на корточках и, судя по всему, чувствовали себя при этом относительно комфортно или, по крайней мере, вполне привычно, что позволяло допустить наличие у всех этих людей опыта путешествия по этапу.
«Как на „пересылке“, – отметил Александр. – Вот уж воистину, Аэрофлот – летающий Гулаг».
Он направился к информационному окошку, возле которого сгрудилось несколько человек.
– Ваш рейс задерживается, – видимо, в который уже раз безразличным тоном повторяла сотрудница аэропорта. – Керосина нет.
– А утром точно будет? – склонился к окошечку офицер с погонами полковника.
– Должен быть.
– А может и не быть… – сказала, ни к ко-му не обращаясь, женщина с усталым лицом.
– Послушайте, – в свою очередь склонился к окошку Александр, – вы ведь обязаны нас где-то разместить на это время, в гостинице какой-нибудь.
