– О'кей, – сказал Гурский и повесил трубку.
Закурил сигарету и задумался.
Потом, собрав волю в кулак, еще раз позвонил дежурной и попросил разбудить его в восемь.
Заперев дверь номера, разделся догола и пошел под душ. Встав под обжигающе горячие струи, он осознал, насколько промерз в продуваемой сквозняками кабине грузовика, ибо отогреваться стал только минут через пять.
Потом он побрился, растерся большим махровым полотенцем и пошел звонить Волкову. Дома того не оказалось, и Александр позвонил на трубку.
Поговорив с Петром, он забрался наконец в чистую постель и поплотнее укутался в одеяло.
«Откуда они могут знать про Камчатку?» – думал он, засыпая.
Аэроплан накренился на одно крыло и, войдя в вираж, стал плавно снижаться, заходя на посадку в камчатском аэропорту Елизово.
Гурский приподнял на окошке шторку и увидел внизу серое водное пространство, покрытое шугой.
«Ну вот и океан,– подумал он.– Все. Дальше не поеду. Как бы там ни вышло. Нет дальше русской земли. Пусть Петька что угодно говорит. Там дальше – страна антиподов, они вниз головой ходят. У меня так не получится. Меня стошнит».
Повесив на плечо дорожную сумку, он вышел из здания аэропорта на небольшую площадь и осмотрелся. Невдалеке, памятником самому себе, возвышался затихший навсегда старый трудяга – грузопассажирский самолет.
– Как в город попасть, не скажете? – спросил Гурский у мужчины, стоящего неподалеку.
– А вон «микрики» в Питер,– кивнул тот на стоянку маршрутных такси.
– А здесь что?
– Елизово.
– Спасибо, – Александр подошел к микроавтобусу и, забравшись вовнутрь, спросил у водителя, где удобней выйти, чтобы поблизости оказалась гостиница.
– До конца езжай, до КП. Там и рынок, и гостиница. Все что надо.
Скоро «микрик» заполнился пассажирами и тронулся с места. Гурский, потеснившись, поставил сумку на колени, откинулся на спинку мягкого сиденья и поглядывал в окно. На Камчатке он был впервые, и все ему было любопытно: и поросшие лесом сопки (вроде и такие же, как те, по которым он ехал в грузовике пару суток назад, но все-таки чуть иные), и бухта с немногочисленными кораблями, которую дорога огибала уже в Петропавловске, и вздымающиеся вдали вулканы (неужели в самом деле вулканы?).
– Это вон там что – вулкан? – спросил он у соседа.
– Корякский. А вон тот, над которым облачко, – Авачинский.
– А чего это над ним облачко? Взорваться хочет?
– Кто ж его знает, – зевнул сосед. – Может, и хочет, ему не запретишь…
