Певгонен падает на колени, подползает к платформе и как бы пытается поцеловать в задницу ближайшую к Императору лошадь. Hо в последний момент падает ниц, заламывая руки - традиционная церемония, означающая примерно следующее: "Ваше Величество! Я не достоин даже этого!"
Император (улыбаясь): Ладно, чего там, целуй.
Шепот придворных: Hеслыханная милость!
Певгонен (улыбаясь, отирает уста и обращается к императору):
О государь! Граница ожидала
Вас много дней. И вот вы посетили
Сей уголок своей страны любезной,
Где Певгонен живет в моем лице.
Спокойно, тихо, мирно, незлобиво
Он сторожит, вернее - охраняет,
Границу вашу с Лужским государством,
Куда, согласно грамоте курьера,
Вы ныне свой направили визит.
Миры летят. Года летят. Пустая
Летит душа солдата перед вами,
Оберегая в поле и в дубраве,
И на охоте, или опосля,
Когда павлин пристрелянный ощипан,
И вертелом пронзили птичье сердце,
А лапки поедающий эрцгерцог,
плетет интриги против выритян.
Мальтийский крест - да осенит дорогу.
Да будет путь приятным и не долгим,
А Луга - прахом, столь же недостойным,
Как я перед тобою, государь!
Император: Мерси, мерси. - (мажордому) - Цик талу ваяг браукт?
Мажордом: Эс незену манс кунс! Мы заблудились! Гесшихтен швайн,
дер плятт, как говорится. Иф Луга ние ас - тогда о'кей.
Император: Це ж гарно! Сука, где мой переводчик? Как я пойму,
что говорят по-лужски? - (кучеру) - Би квик, ублюдок!
Hе наткнись на мину! - (Певгонену) - Прощайте, маршал.
Певгонен: Ыны кааса, сир.
Платформа, сани знати, толпа пейзан, проходя, удаляются и исчезают в облаке теплой пыли. Шумят березы и сосны.
конец первого действия
Действие II
Прологъ
Появляется старец в головном уборе, напоминающем Спасскую башню; куранты снабжены маятником, находящемся в противоестественном положении - гирькой вверх. Говорит задумчиво, с твердым знаком.
Пушкинианца век не долог:
Раздвинет Смерть китайский полог,
Потащит за волосы в ад.
Сопроводят Шопен иль Дворжак
Движенье погребальных дрожек
Любая вечность такова.
Куранты, ходики, будильник
Людей давно предупредили
О быстротечии моем.
Я рву без злобы и без цели
Туман и зной, цветы и цепи
От сотворенья - день за днем.
Пускай слыву старообрядцем,
Пускай мелькнувший в дымке Брянцев
Hе создал то, что смог Бернард,
Hо тот, кого я славлю, создал
Меланхолические звезды,
Круженье ос, скрипенье нарт.
Пока вокруг меня топили
Янтарный воск и торопили
То с теплым летом, то с зимой
