– Интересно, – сказал Филофенов, не отрываясь от подзорной трубы. – На флаге череп и кости. Что бы это могло означать?
– Вероятно, пираты, – пожал плечами я.
Филофенов отставил трубу в сторону и недоверчиво посмотрел на меня.
– Американские? – спросил он.
– Потом будет видно, – уклончиво ответил я.
– Что значит «потом»? Уж не хотите ли вы сказать…
В это время на корабле пиратов ударила пушка. Ядро просвистело над головой председателя комиссии и пробило в нашем парусе идеально круглую дыру. Филофенов, держась за живот, потрусил вниз, на палубу. А я продолжал курс на сближение. Я знал, что бой завершится победой тарификационной комиссии.
Дальше было много выстрелов, крика и грохота. Регина, визжа, как ночная кошка, стреляла сразу из двух револьверов. Петров рычал на матросов, среди которых был один довольно-таки пожилой режиссер, заставляя их бегать по вантам. Пираты один за другим прыгали на борт нашего парусника и вступали врукопашную. Филофенов, прикрываясь сковородкой, бегал по палубе и выкрикивал команды. Его никто не слушал.
Я невозмутимо опирался на штурвал и время от времени убирал из боя очередного пирата.
Члены комиссии стали прыгать на пиратский барк. Первой устремилась туда Регина. Она пристрелила капитана флибустьеров и юркнула в его каюту. Через минуту она вышла оттуда, сгибаясь под тяжестью кованого сундука. Члены комиссии бросали за борт последних пиратов.
Регина грохнула на палубу сундук и откинула крышку. В сундуке сверкнули бриллианты. Она погрузила руки в сундук по локти и в упоении подняла лицо к небу.
– К черту! К черту всех! – хрипела она. – Моя добыча! Законная!
И тут же принялась вешать на себя побрякушки.
Остальные бросились в трюмы и стали выносить на палубу парчу, ковры и хрустальные вазы. Филофенов отдуваясь, припер японский цветной телевизор.
Неожиданно для меня они не вернулись на наш корабль, а стали поднимать паруса на пиратском барке. Регина вскарабкалась на мостик и схватила подзорную трубу. Сундук она поставила рядом с собою. Филофенов взялся за штурвал.
– На горизонте купеческий корабль! – крикнула Регина.
Пиратский барк отчалил от нас и понесся к горизонту. Черный флаг свирепо развевался на ветру. Члены комиссии с пистолетами и саблями сидели на кучах барахла, разбросанного по палубе.
На нашем паруснике остались только мы с Петровым. Петров вполголоса матерился…
– …и кончен бал! – была последняя его фраза.
Я очнулся. Петров докуривал сигарету. Члены комиссии еще спали в самых разнообразных позах, придерживая руками воображаемые ценности. Регина, откинувшись на спинку стула, прижимала к глазу кулак с несуществующей подзорной трубой. Петров медленно поднялся на сцену.
