Вскоре я приметил странного отдыхающего. Это был худой и высокий человек, во взгляде которого присутствовало заметное беспокойство. Движения его были нервными и угловатыми, как у марионетки.
В аллеях парка стояло несколько грубых крашеных скульптур. Они были на низких постаментах. Убедившись, что за ним никто не наблюдает, этот человек подкрадывался к ним и копировал позу скульптуры. Особенно удачно у него получался дискобол: одна рука опущена почти до земли, а другая закинута за спину. Постояв в этой позе несколько секунд рядом с постаментом, он удовлетворенно улыбался, потирал руки и переходил к «Девушке с веслом».
Его занятия я подсмотрел нечаянно, но потом стал следить уже специально.
Через неделю мы познакомились. Фамилия его была Костомаров. Он назвался большим актером.
Костомаров оказался человеком, необычайно сведущим в психиатрии. Когда я рассказал о себе и предложил присниться, он поспешно отказался, заверив, однако, что ничуть не сомневается в моем даре. Далее он развил стройную теорию моих страхов, объяснив феномен мостов. По его словам, я испытывал постоянное натяжение между двумя берегами – сном и явью, службой и творчеством, женой и любовницей. Я не мог решиться перейти на желанный берег – я боялся.
– Что же предпринять? – спросил я.
– Надо сжечь мосты, – мрачно сказал бывший актер. – Сжечь! Сжечь! – Он вдруг затряс головой, как шаман, и бросился к любимой скульптуре. Добежав до «Дискобола», он окаменел с воображаемым диском в руке и только потом успокоился.
– А вы… – осторожно начал я.
– О, у меня совсем другое… Совсем! – решительно заявил он, но объяснять не стал.
Костомаров сказал, что у него есть знакомые в областной филармонии и он может меня рекомендовать. Он советовал немедля приступить к реализации дара, в противном случае дело могло кончиться серьезным психическим расстройством.
– Меня уже приглашали, – сказал я. – Понятия не имею – каким образом выступать на эстраде? С чем?
– Господи, это же так просто! – воскликнул Костомаров.
И он тут же определил мое амплуа и подал идею номера. Я был назван артистом «оригинального жанра». К ним относятся музыкальные эксцентрики, фокусники, жонглеры, гипнотизеры. Костомаров предложил мне объединиться с профессиональным гипнотизером и сделать общий номер. В обязанности гипнотизера входит усыплять публику в зале и меня на сцене, а дальше я могу сниться, как мне угодно.
– Назовите это как-нибудь оптимистично, без мистики, – сказал Костомаров. – «Мне снилась даль, мне снилась сказка, мне снилась молодость моя!» – звучно продекламировал он и покосился на меня, проверяя – узнал ли я стихи. – Это Блок… Даль и сказку нужно выбросить, а молодость оставьте. Это любят. И непременно с восклицательным знаком. Мне снилась молодость моя!… Это тоже любят.
