- Здравствуйте, Дмитрий Родионович, - сказала она надменно.
- Почему ты... Почему вы здесь? - спросил отец.
- Вы сами говорили, что в воскресенье пойдете с сыном в зоопарк. Вы же теперь у нас любящий отец, - проговорила она с большим подтекстом.
- Познакомься, Сережа. Это Людмила Петровна... - Отец засуетился. Людмила Петровна, не глядя, сунула мне ладошку. Я ее не заинтересовал. Мы пошли в зимние помещения зоопарка и пробежались вдоль клеток. Отец нервничал, потому спешил. Людмила Петровна хранила молчание.
- Пойдемте посидим в мороженице, - сказал отец, когда мы вышли. При этом он заискивающе посмотрел на машинистку. Она равнодушно пожала плечами. Мне стало жаль отца. Я понял, что он по неопытности влип в эту историю и теперь не знает, как из нее выпутаться.
В мороженице мы с Людмилой Петровной сели за столик, а отец встал в очередь за мороженым. Глядя в упор на Людмилу Петровну, я холодно произнес:
- Людмила Петровна, разве вам не известно, что у отца семья? У него жена и двое детей. Как расценивать в этом случае ваше поведение?
- Как? Как ты сказал? - До нее не дошло.
- Как вы слышали, - продолжал я. - Не надо говорить мне про любовь. То, что происходит, не имеет к ней ни малейшего отношения. Вы пользуетесь служебным положением Дмитрия Родионовича. Наверняка он раньше отпускает вас с работы и делает вид, что Не замечает, когда вы вместо редакционных рукописей перепечатываете гороскопы. Разве я не прав?
Людмила Петровна стала медленно сползать со стула.
- Я прошу вас оставить отца в покое. Иначе я приму меры, - строго закончил я.
- Ме... ты... при... что? - залепетала она.
Вернулся отец с мороженым и двумя чашечками кофе. Людмила Петровна, покрывшись пятнами, вскочила со стула и пулей вылетела из мороженицы.
- Что случилось? Что ты сказал тете? - ошеломленно спросил отец.
- Я сказал тете, что у нее вся спина белая! - закричал я своим звонким детским голоском. Публика вокруг заулыбалась.
Отец опустился на стул и выпил одну за другой обе чашечки кофе.
- А может, оно и к лучшему... - прошептал он.
Таким образом, мне удалось отшить Людмилу Петровну. Как я вскоре узнал, она уволилась из редакции. Но это был лишь первый шаг к восстановлению мира и любви в нашей семье.
Я никогда не предполагал, какой это кропотливый и длительный процесс. Мне приходилось думать за двоих взрослых людей сразу и еще за свою малолетнюю сестру. Но я отдался этому целиком. Тут важна каждая мелочь. О них так часто забывают в суете будней, думая, что сойдет и так. Но я уже знал по будущему опыту, что не сойдет. Я проводил тонкую воспитательную работу. Я понял, что мои родители, вступив в брак молодыми, не были подготовлены к серьезному душевному труду, каким является строительство семьи. Конечно, мне мешало то, что они принимали меня за малыша, а впрочем, в моем положении были и свои преимущества.
