«Может, на самом деле сооружают плот?»
Горшков много раз ходил на берег любоваться прибоем и, даже стоя на твердой земле, чувствовал могучую мощь волн, взлетавших своими гребнями на двадцатиметровую высоту. Дрожала земля. Казалось, что коричневые скалы должны рассыпаться от таких чудовищных ударов и океан, разрушив препону, ринется на остров и сметет с него и поселок, и заросли бамбука, и сопки, сорвет с якорей все суда в бухте и унесет в просторы Тихого океана. «Нет, старшина не решится плыть к берегу на матрасах. Вот если нас несет на скалы, тогда можно рискнуть…»
Катер уже много дней находился в бушующем океане, когда в Сан-Франциско произошли события, благодаря которым отправился в кругосветный круиз гигантский лайнер «Глория» и начал свой путь к рифу Печали, куда ветер и течение дрейфовали катер с его отважным экипажем.
Репортер газеты «Вечерний Сан-Франциско» Томас Кейри свернул на своем стареньком «форде» с шоссе N1 к залитой неоновым светом заправочной станции. Сегодня эта станция показалась ему похожей на очень большой аквариум. За цельнолитыми стеклами, словно анемоны, блистали лаком и пестрыми красками банки, баллоны; шланги напоминали угрей и миног. На стеллажах затаились запасные части, которые тоже при малой толике воображения могли сойти за фантастических жителей морских глубин. Томас Кейри решил, что такое сравнение следует удержать в памяти и пустить в дело при описании первой же катастрофы на одной из дорог Калифорнии.
Еще издали Томас Кейри увидел своего давнего приятеля Артура Рида, который усердно протирал стекла у черного, как антрацит, «понтиака». Рид отнюдь не был владельцем такой роскошной машины, он служил на этой станции дежурным автомехаником и выполнял еще много других работ, включая и протирку стекол у автомобилей своих клиентов.
Кейри остановился у колонки с низкосортным бензином и вышел из машины.
— Привет, Арт!
— Привет, Том!
— Как дела?
— Отлично, как всегда. А у тебя?
— На полдюйма ниже, чем твои.
— Полдюйма легко наверстать, Том, особенно в наше время, когда чахнет инфляция и растет общий уровень жизни.
Арт перешел по другую сторону «понтиака» и стал протирать боковое стекло, продолжая развивать свою мысль о приближении «золотого века» в американской жизни, причем его тонкие губы все время складывались в ироническую усмешку. Репортер прошел мимо «понтиака» и, движимый профессиональным любопытством, заглянул в машину. На переднем сиденье находились старый негр в синей рубашке, в галстуке-бабочке и бульдог. Собака казалась старше своего хозяина, ее морщинистая морда выражала крайнюю степень отчаяния и горя. Негр кивнул на приветствие репортера и сказал низким басом:
