Пояс выполз Муру на колени. Мур застегнул его.
Неожиданно для себя он попросил: — Повтори последнее стихотворение из «Зубила».
— «Грядущее, не будь нетерпеливо», — объявил голос.
Когда-нибудь, быть может, — не сейчас.
В один прекрасный день, никак не раньше.
Человек — млекопитающее, возводящее монументы.
Не спрашивайте, как и для чего!
Муру припомнилось описание Луны, данное Леотой, и он чувствовал ненависть к Юнгеру все 44 секунды посадки. Он не знал точно, почему.
Он стоял у трапа «Девятки» и ждал, пока подойдет невысокий улыбающийся мужчина в пестрых тропических одеждах. Они автоматически пожали друг другу руки.
— …Очень приятно, — говорил встречавший, назвавшийся Тенгом, — и вы здесь едва ли что-нибудь узнаете из прежнего. Мы стали ломать голову, что же вам показать, сразу после звонка с Бермуд. — Мур сделал вид, что знает о звонке. — Мало кто помнит свою бывшую фирму через столько лет!
Мур улыбался, шагая в ногу с ним в сторону обрабатывающего комплекса.
— Да, стало любопытно, — соглашался Мур, — как все это теперь выглядит. Мой старый офис, лаборатория…
— Их, конечно, уже нет.
— Наша первая тандем-камера с широкотурбинными инжекторами…
— Естественно, реконструирована.
— А большие старые насосы…
— Блестящие и новые.
Мур повеселел. Солнце, которого он не видел несколько дней/лет, приятно грело спину, но еще приятнее оказалось войти в здание с кондиционерами. Была своя особая красота в функциональной компактности аппаратуры — Юнгер, возможно, назвал бы это иначе, решил он, но для Мура это была красота. Он на ходу гладил рукой кожуха устройств, в конструкции которых некогда было разбираться. Он стучал по трубопроводам и заглядывал в печи, где перерабатывалась псевдокерамика; он важно кивал и делал паузу, чтобы раскурить трубку, всякий раз, когда спутник спрашивал его мнение о какой-нибудь детали, чересчур совершенной для того, чтобы Мур мог иметь о ней собственное мнение.
Они поднимались по трапам, забирались в полости огромных резервуаров, похожие на храмы, шли коридорами, на стенах которых мелькание безмолвных огоньков отображало ход невидимых процессов. Изредка им попадались операторы у пультов аварийного управления — они смотрели телепрограммы или читали романы на своих портативных экранах. Мур пожимал руки и забывал имена.
Директор по технологиям Тенг не оказывал никакой помощи и даже был слегка загипнотизирован — тем, как молодо Мур выглядел, и тем, что именно Мур в незапамятные времена разработал основы используемого здесь процесса (и было видно, что столь же хорошо он разбирается в нынешних технологиях), — и видел в нем равного себе инженера, владеющего всеми современными знаниями. В действительности мрачное предсказание Мэри Муллен, что его профессия окажется за пределами его понимания, пока еще не совсем оправдалось, — но Мур видел, что движется в предсказанном направлении. О том же свидетельствовала и его собственная фотография, собирающая пыль в маленькой приемной, в ряду портретов покойных или удалившихся на покой предшественников Тенга.
