Ослик и пятый океан | страница 3
- Товарищ, товарищ! - крикнула мама.
Он оглянулся и подошёл.
- Я очень волнуюсь и поэтому решилась вас окликнуть. Почему-то до сих пор нет нашего самолёта!
Лётчик посмотрел на меня, и я отвернулся. Я боялся, что он сейчас всё расскажет маме.
- Не волнуйтесь. Плохая погода. Где-нибудь сидит или сбился с курса. На нём знаете какой пилот бывалый! - Лётчик сел рядом с мамой. - Отличный парень! Я его ещё с войны знаю. Тогда он мальчишкой был. Если хотите, могу про него историю рассказать, всё равно ведь нам ждать.
* * *
Было это в 1941 году...
Пилот считал раненых, которые подымались по лесенке в самолёт. Одни опирались на автоматы, как на палку, некоторых несли на носилках. Он считал вслух: "Раз, два, три, четыре..." Все напряжённо прислушивались к размеренному счёту. "Пять, шесть, семь..."
Раненые стояли в очереди к самолёту молча, но каждый из них с трепетом ждал, когда этот счёт прекратится.
Среди раненых был здоровый мужчина. Он держал за руку мальчика лет одиннадцати, бледного, худенького, одетого в чистое гражданское платье, неизвестно как сохранившееся в этих партизанских лесах.
Пилот считал: "Тринадцать, четырнадцать, пятнадцать". Потом он замолчал, и в самолёт влезло ещё несколько раненых.
"Всё! - сказал он. - Больше сажать нельзя!"
Мальчик вырвался и отошёл в сторону. К нему подошёл его попутчик и начал что-то говорить. Мальчик слушал, опустив голову, потом снова вложил свою руку в его руку, и они стали в конец очереди.
В очереди, кроме них, осталось всего три человека. Двое совсем молодых парней, один с перебинтованными руками, другой с перевязанным лицом, на котором виднелись только удивительно голубые глаза. И третий постарше, бородатый.
Но пилот всё равно сказал:
- Всё, больше не могу! А то не взлетим.
Трое молчали. Они знали: раз нельзя, то нельзя, хотя если они останутся в лесу, без врача, то умрут от ран. Но они молчали. Их суровые лица, огрубелые от войны и невзгод, были мрачны.
И человек с мальчиком тоже молчал.
Пилот оглянулся. Эти трое поворачивались, чтобы уйти. Тогда он открыл люк самолёта и крикнул:
"Сдать всем оружие и лишние вещи! Быстро!"
Обычно, когда самолёты летели из этих далёких партизанских лесов в Москву, то все раненые брали с собой оружие. Дорога была трудная, нередко случалось, что самолёт в пути сбивали фашисты и раненым приходилось сражаться, чтобы не сдаваться в плен.
Скоро у самолёта выросла горка автоматов, запасных обойм, гранат, пистолетов разных марок.