- А ты что здесь делаешь? - спросил он, пытаясь вспомнить, откуда он ее знает.
- Я ухаживала за вами, пока вы болели, мсье Патрик, - прощебетала Рене и многозначительно улыбнулась.
Адель стояла в стороне и размышляла о неловкости данной ситуации, ей хотелось все бросить и уйти, но она не могла. Что-то заставляло ее остаться и лично привести Патрика в больницу к нужному времени. Его наглое и бесцеремонное поведение злило Адель еще больше, чем сам факт присутствия ее в этом доме. Ей непременно нужно было ввести Патрика в курс дела по некоторым пунктам сегодняшней комиссии.
- Вы не могли бы оставить меня с мсье Рено наедине? - обратилась Адель к Николя и Рене.
Патрик приподнял бровь и, взглянув на Адель, громко усмехнулся. Когда они остались одни, он спросил:
- А вас не смущает моя одежда или, вернее, ее отсутствие?
- Не хамите мне как вашим подружкам, мсье Патрик Рено, - она нарочно подчеркнула его имя.
- Я не хамлю, но вы не даете мне одеться. А что до моих подружек, то теперь вы вмешиваетесь в мою личную жизнь, строите догадки.
- О вас ходят в больнице легенды...
- Сплетни, - перебил ее Патрик, - вам не стоит их повторять.
У Адель не было особого желания дольше оставаться наедине с Патриком, и, введя его в курс дела, она удалилась, напомнив ему о времени комиссии. Оставшись один, Патрик начал одеваться. Он нервничал и не знал, что сегодня произойдет. Настрой мадам Фавье ему не нравился так же, как и его собственный. Трехдневный запой выбил его из колеи: голова раскалывалась при малейшем движении, лицо было помято до неузнаваемости, во рту чувствовался противный привкус, от чего Патрика тошнило. У него раскалывалась голова, и постоянно хотелось пить.
Заседание комиссии началось точно в назначенный час. Зал был полон, и, конечно, Адель Фавье тоже присутствовала.
Она защищала Патрика, как могла, говорила, что такие случаи могут происходить не по халатности врача, а из-за других факторов, связанных с организмом девочки. Адель настаивала на перенесении заседания комиссии с целью проведения медицинского расследования независимой группой медиков.
- Хорошо, - сказал председатель комиссии, - я даю отсрочку на неделю. Но на этот период мсье Рено запрещается работать в клинике. Если вы докажете, что мсье Рено добросовестный хирург и что смерть девочки произошла не по его неосведомленности или невнимательности, то он будет восстановлен в должности, а если нет, то дело придется передать в суд. На этом я объявляю наше заседание закрытым, - завершил свою речь председатель.
