- Прочитали? - воскликнул радостно Некрасов. - Я Вам говорил!
- Да что Вы говорили!... Это вещица, - потряс он рукописью, - стоит всей русской литературы. Достоевский будет великим писателем. Приведи его ко мне, сегодня же приведи!... Он что, молодой человек?
- Лет двадцать пять - двадцать четыре ему.
- Славо богу! - с восторгом воскликнул Белинский. - Этот вопрос меня очень занимал. Я просто измучился, дожидаясь Вас... Он гениальный человек!... Главное, что поражает в нем, это удивительное мастерство живым ставить лицо перед глазами читателя, очеркнув его только двумя-тремя словами, но такими, что если б иной писатель написал десять страниц, то и тогда у него лучше не получилось. А какое глубокое, теплое сочувствие к нищете, к страданию! Скажите, он, должно быть, бедный человек - и сам много страдал?
Все это Достоевскому рассказывал Некрасов, когда по просьбе Белинского зашел за ним, чтобы привести к критику. Федор Михайлович слушал в крайнем волнении, перебивал Некрасова, переспрашивал, повторял слова Белинского о его романе, словно старался закрепить эти слова в соем сознании.
- Виссарион Григорьевич сказал, он просто гениальный человек! Это обо мне?
- Так и сказал.
- Удивительное мастерство живым ставить лицо пред глазами читателя?
- Да-да, так и сказал, говорил, если бы автор был старый человек, то ничего бы из него не вышло, а так он просто гениальный человек, он, то есть ты, перевернет всю русскую литературу.
- Перевернет всю русскую литературу, - медленно повторил в изумлении Достоевский, и страх чувствовался в его голосе.
Федор Михайлович опустился на табуретку, задумался. Он будто забыл о Некрасове.
- Собирайся... Не медли! Белинский ждет.
Достоевский представил, как он явится сейчас к этому страшному критику, жалкий, в сюртучке этом поношенном, мешковатом, онемеет перед этим ужасным человеком, заикаться начнет, и Белинский быстро изменит свое мнение о нем, подумает, что ошибся. Не может гениальный человек быть таким робким. Изменит мнение и напишет в журнал резкую статью, высмеет на всю Россию... А если Некрасов преувеличил? А если не преувеличил, то, может, Белинский еще раз взглянул в рукопись и разочаровался? Бывало с ним такое: расхвалит повесть в печати, а потом пишет покаянную статью, ошибся, мол, не в ту минуту прочиталось. Так и с его романом.
- Ну что ты мешкаешь? - теребил его Некрасов.
- Я не пойду к Белинскому...
- Почему? - воскликнул удивленно Некрасов.
