- Как это произошло на самом деле
- Самолеты столкнулись по касательной. Крылья у Ан-24 оторвало вместе с бензобаками и крышей. За какую-то долю секунды самолет превратился в "лодочку". В тот момент я спала. Помню страшный удар, ожог - температура с плюс 25 моментально упала до минус 30. Страшные крики и свист воздуха. Муж погиб сразу - в этот момент жизнь для меня кончилась. Я даже не кричала. От горя не успела осознать страх.
- Вы так и упали в этой "лодочке"?
- Нет. Потом она еще разломилась надвое. Разлом прошел прямо перед нашими креслами. Я оказалась в хвостовой части. Меня выбросило в проход, прямо на переборки. Сначала потеряла сознание, а когда пришла в себя, лежу и думаю - но не о смерти, а о боли. Не хочется, чтобы при падении было больно. И тут я вспомнила один итальянский фильм - "Чудеса еще встречаются". Всего один эпизод: как героиня спасается в авиакатастрофе, вжавшись в кресло. Кое-как я до него добралась...
- И пристегнулись?
- Я об этом даже не думала. Действия опережали сознание. Стала смотреть в иллюминатор, чтобы "поймать землю". Надо было вовремя самортизировать. Я не надеялась спастись, хотелось только умереть не больно. Была очень низкая облачность, потом зеленая вспышка и удар. Упала в тайгу, на березнячок опять повезло.
- Только не говорите, что вы не получили ни одной травмы.
- Сотрясение мозга, повреждение позвоночника в пяти местах, перелом руки, ребра, ноги. Зубы почти все были выбиты. Но инвалидность мне так и не дали. Врачи говорили: "Мы понимаем, что вы инвалид по совокупности. Но ничего поделать не можем - каждая травма в отдельности не тянет на инвалидность. Вот если бы была одна, но серьезная - тогда пожалуйста".
- Сколько времени вы провели в тайге?
- Три дня. Когда я очнулась, тело мужа лежало прямо напротив меня. Состояние шока было такое, что я боли не чувствовала. Я даже ходить могла. Когда спасатели меня обнаружили, они, кроме "му-му", ничего не могли выговорить. Я их понимаю. Три дня снимать куски тел с деревьев, а потом вдруг увидеть живого человека. Да и видок у меня был еще тот. Я была вся цвета чернослива с серебристым отливом - краска с фюзеляжа оказалась на редкость приставучей, мама ее потом месяц выковыривала. А волосы от ветра превратились в большой кусок стекловаты. Удивительно, но как только я увидела спасателей, ходить уже не могла. Расслабилась. Потом, в Завитинске, я узнала, что для меня уже и могила вырыта. Их рыли по спискам.
