Столь обнаженный разговор возник у них впервой.
Идя по следу мысли свежей и живой,
Принц в каждой фразе выдавал по самородку.
А что ж целитель?
Нервно теребя бородку
И как-то невпопад кивая головой,
Он долго слушал, как бы сам не свой,
И вдруг сказал:
- О господи! Так значит он грустит?!..
Подобной низости мне небо не простит!
- Простите, вы о чем?
Воскликнул принц с досадой.
Да с вами невозможно говорить всерьез!
И вдруг увидел мокрое от слез
Прекрасное лицо бедняги Тез Ядяда.
О чем он плакал?
Врач сказал бы: ни о чем,
Усталостный синдром души в ее рыдальной части.
Но принц, естественно, не будучи врачом,
Впал в дикгй транс и так сказал с участьем:
- Что с вами, мой невозмутимый друг?
Быть может, я обидел вас?
- Отнюдь... С чего вы взяли?
Я просто упустил в методе важные детали
И в ходе разговора понял это вдруг...
Я подрядился возвратить вас к Истинной Печали,
А вы, увы, идете к низменной тоске...
Боюсь, что все лечение мое висит на волоске.
И если вы мне помогать не захотите...
Ну словом, принц, уж вы меня простите,
Я должен вас сравнить.
- Но с кем?
- Я знаю с кем.
На той неделе попрошу я разрешенья
И мы поедем к месту вашего крушенья.
Глава десятая
В краю забытых птиц и голубой морошки
В своей полуразрушенной сторожке
Представить трудно как Гордыныч тосковал.
Кляня судьбу свою, он хохотал сквозь слезы
И странные, нездешние березы
На маленьких полотнах рисовал.
Он очень ослабел, но в полночь не пил зелья,
Горячего не ел, себе готовить лень.
Сорвет две груши с Дерева Веселья
И этим сыт едва ль не целый день.
Вдали от всех так жизнь его текла.
Но вот однажды, тридцать третьего числа
Он вышел к Дереву и вдруг увидел, что оно...
Стоит, конечно же, стоит, куда ему деваться!
Но рядом с ним стоит еще одно...
Нет, два... Четыре! Восемь! Двести двадцать!!
Короче, сколько видел изумленный взгляд,
Тянулся сад, огромный старый сад,
Мерцающий плодами и листвою.
А по нему брели к сторожке двое:
Наследный принц и доктор Тез Ядяд.
Гостям незваным все мы очень рады.
Но иногда бывает тяжело
Понять, за что тебе так сильно повезло.
И вот, то мрачность ты напустишь на чело,
А то еще и сплюнешь от досады.
Короче, не дослушав текст приветственной тирады:
- А!.. Милости прошу... - Гордыныч проворчал
И так несветски глянул на врача,
Что тот в смущенье вдруг остановился,
А принц с изысканным почтеньем поклонился
Прославленному злому старику
И предвкушением забавного гоним
К сторожке ветхой двинулся за ним.
