- Джейн, были у Крэнстона враги? Припомните хорошенько!
- Характер у Джо трудный. Но он был справедлив. По крайней мере я никогда не слыхала о существовании недругов, которых бы он опасался или ненавидел. Я уверена, что ответ на этот вопрос можно было бы найти в дневнике Джо, он очень аккуратно вел его всегда.
- Где сейчас этот дневник?
- Не знаю... - Я почувствовал, как голос ее дрогнул.
- Почему вы решили встретиться со мной, Джейн? Скажите откровенно! Во имя памяти Джонни?
- Лоусон рассказал о вашей встрече. Это испугало меня. Мне нестерпимо больно от одной только мысли, что имя Джо затаскают газеты. Он не заслужил этого. Люди вашей профессии... вы даже на чужом горе греете руки. Умоляю вас, оставьте Джо в покое!
- Успокойтесь, Джейн. Если я и добиваюсь истины, то лишь для того, чтобы найти виновных в гибели Джонни, - как можно мягче произнес я, хотя меня так и подмывало выплеснуть ей в лицо обиду за столь страшное обвинение в мой адрес. - Ведь должна же существовать причина, толкнувшая Джонни на самоубийство, понимаете вы это или нет?!
Джейн обхватила лицо руками так сильно, что у нее побелели ногти. Девушку сотрясали беззвучные рыдания.
Поздним вечером того же дня я узнал причину.
Я буквально не находил себе места после встречи с Джейн Префонтейн. Тысячи мыслей мелькали в голове, предлагая на выбор одно решение хлеще другого. Выйдя из метро на станции "Пий IХ", я двинулся навстречу плотному потоку зрителей, льющемуся со стадиона. Меня толкали, наступали на ноги, кричали что-то, когда я толкал, но, словно сомнамбула, шел ничего не видя и не слыша. Наконец выбрался из этого потока в парк. Здесь было спокойнее. Одуряюще пахли цветы, вдали мерцали мириадами окон две пирамиды олимпийская деревня. Где оно, окно комнаты, еще хранившей память о Джонни? Я решительно свернул к шоссе и спустя минуту катил в такси в 18-й район.
Сержант Лавуазье нисколько не удивился, увидев меня на пороге полицейского отделения.
- Хелло, мистер Олех Романько!
- Хелло, сержант! Мне бы комиссара Дюка...
- У комиссара Дюка сегодня выходной. Не могу ли я быть вам полезен?
- Жаль. Впрочем, извините, сержант, нет ли чего нового в деле Крэнстона?
- Садитесь, сэр, - пригласил сержант, указывая на черное ободранное кресло. Он вышел из-за перегородки, сел напротив и немедленно сунул в рот "Кэмэл".
- Я не должен, видимо, без разрешения комиссара Дюка давать вам сведения. Но и запрещения я не получал. Значит, волен в своем выборе, весело отбарабанил Лавуазье. - Не так уже часто в нашем заведении предоставляется подобная возможность.
