Приличное место оказалось двумя комнатами в бывшей коммуналке. Старый трехэтажный дом близ Карповки стоял в лесах. Здесь, наоборот, свет был, но отсутствовала вода. Кран с питьевой во дворе. Ремонт затянулся, пояснил Вася.
Отцом назвать его у Гены язык никак не поворачивался. Иногда ему казалось, что это какой-то чудовищный розыгрыш, а как-то раз он решил, что все это крутой приход: они обкурились во время рейда или мухоморов перебрали, вот и глючит по полной программе. А когда отпустит, окажется он у палатки в лесу, а на ногах, может, рюкзак валяется, потому и кажется, что ноги перебиты...
Вася быстренько прибрал одну комнату, собрал сухие опилки в кучу, сверху набросил плед - получилось удобно. В углу валялись старые школные учебники.
Поели, отдохнули и Вася начал показывать, как двигаться по восьми направлениям, как контролировать перемещения, если надо перескочить через одну или более ступенек, рассказал, как избегать неприятных пересечений и многое другое.
Не раз и не два предострегал от многоходовых перемещений, особенно в прошлое - затянет, заманит, потом долго надо будет выбираться. Кто заманит, спросил Гена, но Вася не ответил. Через некоторое время он куда-то сбегал и принес красивые постеры с видами заморских курортов. На Канарах они провели целый час, горячий песок и голубая вода были восхитительны, но Вася торопил, он опасался, что пока Гена не вошел в силу, есть опасность застрять. Тогда возникнут проблемы с его исцелением.
Движение от изображения к изображению было захватывающим дух приключением. Вход, скольжение, рывок, остановка, перебор, поворот, второй вход, третий...Возвращение. А как забавно было ставить отражения отражений, переходить из одного ритма времени в другой, дразнить случайных зрителей необъяснимыми появлениями и исчезновениями преметов, появляться и исчезать самим...От раза к разу у Гены получалось все лучше и лучше, отец восхищенно говорил, что еще немного - и сын превзойдет его, остался один шажок, одно ключевое воспоминание.
В памяти действительно одна за другой, словно 'полароид' выплевывал на солнечный свет свои карточки, проявлялись интересные картинки. Ущелье, костерок, темные фигуры, хриплый голос рассказывает о сокровище гиксосов, о том, как избегать ловушек, как снимать проклятия, наложенные на сокрытом. Город, белые стены, скрип водяного колеса, илистый берег реки, отец, спрашивает его, чем изображенное художником отличается от знака иероглифа. Монастырская келья, узкий стол заставлен ступками, странной посудой, невысокий человек с гладко выбритой тонзурой объясняет ему в чем суть образного претворения веры. Равнина, покрытая стеклистой растрескавшейся пленкой, остроконечные башни вдали, слишком большая луна, нависшая над равниной, серебристые капли на одеянии крошечного собеседника, голову которого скрывает зеркальный шлем, его собственная тень, в которой Гена не узнает знакомых очертаний человеческой фигуры...
