Вознаграждение
Естественно, что такое "хорошее поведение" заслуживает награды - и власти делают это. Прежде всего это касается доступа к той или иной информации. Известно, что сообщение о запуске очередного спутника или об иной официальной акции г-н Шапиро получает иногда на полчаса, а то и на несколько часов раньше, чем многие остальные корреспонденты. Или, например, корреспондент английской газеты "Ивнинг Ньюс" Виктор Луи, об особых отношениях которого с советскими властями много уже писали, сидя у себя на даче в 30 км от Москвы, мог узнать о приговоре по делу Гинзбурга и Галанскова раньше, чем журналисты, которые стояли у входа в зал суда. Очень часто подобные умолчания и искажения объясняют высокими интересами своей газеты или агентства, опасениями, как бы власти вообще не закрыли московское бюро. По-видимому, в этом есть известная логика, но вся проблема в том, где провести разумную грань. Ведь если бюро будет передавать только передовицы "Правды", как хотелось бы властям, в нем тоже не будет смысла. Глава московского бюро Ассошиэйтед Пресс г-н Баусман, например, запретил одному из своих сотрудников встречаться с видным участником демократического движения Петром Якиром, поскольку власти косо смотрят на подобные встречи. Но что же Ассошиэйтед Пресс, следуя такой линии, сможет сообщить своим читателям об общественном движении в СССР?
Чем больше такой глава бюро начнет уступать, тем больше от него начнут требовать. Отдел печати МИД делает подчас гораздо более резкие предупреждения тем корреспондентам, которые у него "на хорошем счету". Тот же г-н Шапиро был единственным корреспондентом, который получил предупреждение за то, что его видели у здания, где происходил суд над Павлом Литвиновым. А ведь г-н Шапиро был там не более 5-10-ти минут, тогда как маленькое ослушание "своего" может вызвать большее недовольство, чем более смелое поведение независимого корреспондента. Однако зависимость иностранного корреспондента может иметь и более осязаемые причины, а сотрудничество принимать иные формы.
Деньги
Несколько лет назад я добивался от советских властей разрешения пожертвовать гонорар за книгу моего покойного отца в пользу Флоренции, пострадавшей в 1966 г. от наводнения. Трудности заключались в том, что власти не хотели переводить советские рубли в итальянские лиры, поскольку такой перевод был им очень невыгоден. Желая все же добиться своего, я решил привлечь к этому внимание итальянской общественности и обратился к московскому корреспонденту газеты "Унита" Адриано Гверра с просьбой опубликовать заметку о моем деле.
