После короткой схватки Солонича с Казанцевым начинал говорить Пряников. Он говорил тихо, сухо и все правильно, и вслед за ним вступал Кнут. Кнут, в отличие от Пряникова, пытался мыслить эмоционально и отвечать артистично, но от этого его ответы казались размытыми, как нерезкие фотографии, зато Солонич душевно проникался к Кнуту. Казалось, что Кнут знает правильный ответ, но ему нравится увиливать от него, шутя и играя мыслью. И чувствуя, что Солонич не совсем доволен, Кнут расстраивался и садился, и снова вставал Пряников, расставляя все по своим местам.
Пока выступали Пряников с Кнутом, Вчк сидел молча и напряженно, как пружина, и зорко следил за ходом обсуждения, и когда у Пряникова иссякали точные формулировки, и умолкал раздосадованный Кнут, вставал Вчк и начинал говорить. И если у них в комнате Бо привык видеть Вчк говорящим возбужденно, то теперь он говорил ровно, твердо, но так, что Солонич открывал рот и писал под себя. И все замирали и смотрели, как Солонич слушает Вчк. Вчк говорил так, как будто он уже прочел то, чего не должен был еще, по всей видимости, читать. А если он этого не читал, то можно было подумать, что это его собственное открытие, сделанное здесь, за время семинара. И тогда это было нечто!
3
После семинара Пряников с Кнутом обязательно подходили к Солоничу с умными вопросами. Впереди деловитый Пряников в сером пиджаке, со свалявшимся чубом на лбу, за ним весь пластический Кнут с пышной вьющейся шевелюрой. Разговаривая с Солоничем, Кнут обычно становился, как аист, на одну ногу, а другую закидывал за нее и ставил на носок. Локоть правой руки он упирал в ладонь левой, и то перебирал бороду, то поправлял очки, часто кивая, соглашаясь с Солоничем, и иногда плавным изящным движением отступая на шаг.
Солонич сразу усек, что Пряников холодный и строгий, а Кнут теплый и мягкий. И, может быть, у них в комнате Кнут замкнут и строг, а Пряников рубаха-парень, но все равно это так.
После семинара все шли и обсуждали Солонича. Казанцев не мог успокоиться и кипел негодованием, зачем весь семинар трепаться попусту вместо того, чтобы учиться! Вместе с ними шли женщины, и одна из них сказала, что он говорит так, потому что Солонич его осадил. - Да, но зачем оскорблять?! Пряников взялся урезонить Казанцева, что Солонич вовсе не хотел его оскорбить, но Казанцев не хотел ничего слушать. Вчк шел молча и улыбался ангельской улыбкой. Казанцев все возмущался, и нападал уже на тех, кто защищал Солонича. Вдруг Вчк сказал глухим прокуренным голосом, что Солонич все делает правильно. Он не пичкает их тем, что уже знает сам, а хочет заставить их думать самих. И все замолчали.
