- ...Без багажа ведь с дамой у нас в гостиницу не пустят. И вот вы вытаскиваете из кармана, надуваете - пффф - и великолепный чемодан. В конце концов, роль закона не такая же ли, как роль ваших платьев, сударыни? Ах, извините, ваше преподобие...
Викарий треугольно поднял брови и уже в который раз поглядывал на часы: в расписании для воскресений в графе "сон" стояла цифра 11. И кроме того, этот О'Келли...
Мистерия кончалась. Воскресные джентльмены с супругами торопились по домам.
Прощаясь с Кемблом у двери его спальни, миссис Дьюли засмеялась еще раз - свеча в руке дрожала:
- Так значит - компресс?
- Нет, я же здоров, следовательно - зачем же компресс? - Свеча освещала непреложный квадратный подбородок Кембла.
Миссис Дьюли быстро повернулась и пошла в спальню. Викарий уже спал, в белом фланелевом колпаке, крестообразно сложив руки на груди.
Утром за завтраком викарий увидел миссис Дьюли уже в пенсне и положительно обрадовался:
- Ну вот - теперь я вас опять узнаю!
4. ВЫСШАЯ ПОРОДА ИНТЕЛЛЕКТА
Контора адвоката О'Келли помещалась во втором этаже старого дома. В толстой каменной стене - окованная дверь с молотком, темная каменная лестничка наверх и одна ступенька вниз, наружу, в переулок Сапожника Джона. Переулок - узкое ущелье меж домов - только двум разойтись, и синяя полоска неба между стен вверху. В старом доме жил когда-то свободолюбивый Сапожник Джон, упрямо державшийся Лютеровой ереси и за это сожженный. Теперь сюда пришел работать мистер Кембл.
В первой комнатке стучали на ундервудах четыре барышни, О'Келли подвел Кембла к первой - и представил:
- Моя жена Сесили, она же Барашек.
С льняными волосами, с крошечным ротиком - она была, правда, как пасхальный барашек, перевязанный ленточкой. Кембл осторожно пожал ей руку.
Затем О'Келли познакомил с тремя остальными и о каждой сказал одинаково кратко-серьезно:
- Моя жена. Моя жена. Моя жена.
Кембл остановился с протянутой рукой, страдальчески наморщил лоб, и было слышно, как пыхтит тяжелый грузовик, не в силах стронуться с места. Моя жена - моя жена - моя жена... Посмотрел на О'Келли: нет, О'Келли был совершенно серьезен.
- Послушайте, да разве вы не знали: ведь я же - магометанин,- пришел на помощь О'Келли.
Кембл облегченно расправил лоб: теперь налицо были и малая, и большая посылка - полный силлогизм. Все становилось квадратно-просто.
- О, я всегда относился с уважением ко всякой установленной религии,серьезно начал Кембл.- Всякая установленная религия...
