- Нет и нет! - снова отвечал Попов. - Меня сколько спрашивали,сколько приходили, вот эти тетрадки читали - нет ли в них истории? И вВоркуту вызвали и в Сыктывкар, однажды так и в Архангельск-город:
занимаешься историей? Я говорил: упаси Бог! Ладно начальники былизнакомые, начальники любят рыбачить, охотиться любят, а я места указывал,специально для них места хоронил на Печоре, на Усе, на малых речушках, и берлоги медвежьи брал на заметку, и приманку делал. Когда бы не эти моиспособности - где бы мне быть? Не знаете? Молодой еще! Вот и я, старый,не знаю. А когда история меня миновала - вот он я, живой!
Попрощавшись с Поповым, Голубев шел на станцию и думал. "Порфиша-то? Учитель географии?" - вспомнилось Голубеву.
Порфиша историей Алтайского края занимался усердно, брошюркиписал - о знаменитых заводчиках Демидовых, об изобретателе первой вмире паровой машины технике барнаульского завода Иване ИвановичеПолзунове, который столь страстно желал "облегчить труд по нас грядущим"и "славы отечеству достигнуть".
Маленький Порфиша был большим патриотом, он с Алтая был родом,изречения выдающихся деятелей Алтая коллекционировал, историей краяувлекался и в 1937 году был арестован. И тогда же, или чуть позже, былрасстрелян.
В дороге от Сейды до Москвы Голубев заметил: на платформы своркутинским углем (они шли состав за составом) вскакивали странного видалюди и железными штырями прощупывали угольную насыпь. Уголь лежалплотно, надо было стараться, погружая в него штырь.
Голубев спрашивал у пассажиров, что эти люди ищут. Пассажиры,пожимая плечами, отдалялись от Голубева. И только один лохматый человекобъяснил:
- Каторжников с Воркуты ищут. Они, воркутинские каторжники, какизобрели? Закапываются в уголь и едут кто куда!
- Так ведь и сутки и двое надо провести в угле! Без воды? Без пищи?
- А в карцере лучше ли? Тут хотя бы лежишь, а в карцере стоятьприходится. Тут во тьме, а там лампу направят на тебя электрическую -поджаривайся заживо! Нет и нет - каторжнику терять вовсе нечего!
- Но Пятьсот первая ликвидирована?
- А Воркута? Кто там уголек будет рубать, ежели все каторжникиразбегутся?
Туг какой-то старичок заметил:
- Будто бы Пятьсот первая у нас единственная? Особенная?!..
Особенная! - стал объяснять Голубев случившимся тут пассажирам. Впроекте Пятьсот первой было два варианта перехода железнодорожного пути через Обь. Первый - переход мостовой, но он трудноосуществим: глубина Оби тридцать пять метров, в мировой практике кессонные работы при возведении мостовых опор на такой глубине никогда не проводились. Второй применялся на Байкале, пока не была построена кругобайкальская железная дорога: летом поезда переправлялись через Байкал на паромах, зимой рельсы прокладывались по льду. Весной и осенью движение прерывалось.
