— Говорят, ей триста лет, — с выражением ужаса на лице прошептал Шишкин.
В темном и мрачном жилище с вырубленными из камня фигурами богов со звериными телами и человеческими головами и наоборот сидела у горящего очага женщина в темно-вишневом платье и венке из лотосов. Лицо ее закрывала густая черная кисея.
— Это одежда смерти, — шепнул Шишкин. Сложив ладони, он коснулся ими своего лба, груди и каменного пола и громко приветствовал: — Намасте!
Колдунья повела головой, нюхая воздух, и что-то ответила.
— Узнала! — обрадованно шепнул Шишкин и торопливо заговорил на хинди.
С настороженным недоверием Новик смотрел по сторонам.
— Она просит дать ей какую-нибудь вещь больного, — прошептал Шишкин.
Иван вытащил из-за пазухи буденовку Лапиньша. Держа ее перед собой, Шишкин побежал на цыпочках к колдунье.
Она щупала буденовку, мяла, нюхала и наконец сказала что-то. Шишкин удивленно переспросил. Она повторила.
— Она говорит, что может его вылечить, но лучше ему умереть своей смертью, потому что, если она его и вылечит, его все равно убьют на третий день.
— Кто? — удивился Новик.
— Его убьют айсуры. Это... злые духи. У него потом будут неприятности с перевоплощением.
Иван усмехнулся.
— Ты скажи ей — пусть лечит, а своего комкора мы защитим. Тем более от духов.
Колдунья опустила голову, и Шишкин на цыпочках же вернулся.
— Деньги давайте, — зашептал он.
Иван вытащил из кармана галифе горсть царских золотых червонцев, отдал Шишкину.
— Эх, червончики, с вами бы сейчас в первопрестольную, — успел прошептать Шишкин, прежде чем вновь побежать к колдунье.
Что-то заставило Ивана оглянуться. Кобра, та самая, стояла за его спиной, готовясь к прыжку. Иван выхватил шашку. Змея мгновенно упала и шмыгнула куда-то, пропав в темноте. Выставив перед собой оружие, Новик озирался по сторонам, отовсюду ожидая атаки.
А змея поднялась по руке колдуньи и обвила ее шею. Шишкин побелел от страха, стоя рядом, но от того же страха не мог сдвинуться с места.
Колдунья что-то сказала.
— Кангалимм спрашивает, кто хотел убить ее маму, — блеющим голоском перевел Шишкин.
— Скажи ей, знаешь, где я ее маму видел? — зло ответил Иван.
Шишкин посмотрел на Ивана в ужасе.
Колдунья стала вдруг подниматься и пошла к Новику — прямо через пламя очага. Это была высокая статная женщина. Змея тут же заняла ее место, свернулась клубком на атласной подушке.
Колдунья подошла к Ивану близко, подняла свою черную, с длинными пальцами руку и стала расстегивать гимнастерку на его груди.
