Тут-то и пришла нужда. Ветер и дождь чисто сделали свое дело. Ни одного листочка не сохранилось на кустах и деревьях. Лесные исполины стояли нагие, обобранные и жалобно простирали к небу свои голые коричневые ветви-руки. Трава на лужайке пожухла и стала такой низенькой, будто вросла назад в землю. Голой и бесприютной выглядела хижина. С тех пор как исчезли ее зеленые стены, там уже нельзя было чувствовать себя так надежно, как прежде, к тому же со всех сторон пронзительно дуло...
Однажды утром молоденькая сорока летела над лужайкой. Что-то белое, прохладное упало ей на глаза светлой и легкой вуалькой, еще и еще, и вот мириады белых мягких сверкающих хлопьев зареяли вокруг нее. Сорока захлопала крыльями и взмыла вверх. Тщетно. Мягкие, прохладные хлопья слепили ей глаза и здесь. Она еще набрала высоту.
- Не трудись понапрасну, дорогая! - крикнула ей ворона летевшая в том же направлении. - Вам не уйти от этих хлопьев. Это снег.
- Снег? - удивленно повторила сорока, борясь с метелью.
- Ну да, - сказала ворона. - Сейчас зима, и это снег.
- Простите, - сказала сорока, - я только в мае вышла из гнезда. Я не знаю, что такое зима.
- Бывает, - заметила ворона. - Но ничего, вы еще узнаете!..
"Раз это снег, - подумала сорока, - мне лучше присесть". И она опустилась на ветку ольхи. Ворона полетела дальше. Бемби вначале обрадовался снегу. Когда падали белые звездочки, воздух становился тих и мягок, а простор казался обновленным и радостным. Стоило проглянуть солнышку, как белое покрывало земли загоралось яркими блестками; оно так сияло и сверкало, что болели глаза.
Но вскоре Бемби перестал радоваться снегу. Приходилось долго разгребать его, чтобы отыскать хоть несколько травинок. Сухой снег больно кололся, и надо было внимательно следить за тем, чтобы не поранить ноги. С Гобо так и случилось. Но Гобо вообще был такой беспомощный, за ним нужен был глаз да глаз...
Теперь они почти все время проводили вместе. Тетя Энна что ни день приходила в гости со своими ребятами. В их кругу появилась и Марена, юная девушка, почти ребенок. Но кто действительно умел оживлять беседу, так это старая тетя Неттла. Она была личностью крайне своеобразной и обо всем имела особое мнение.
- Нет, - говорила она, - детьми я сыта по горло. С меня довольно этих шуток.
- Но почему? - спрашивала Фалина. - Разве это шутки?
И тетя Неттла, притворяясь рассерженной, отвечала резко:
- Да, и притом злые...
Все были крайне предупредительны друг к другу. Сидя в кругу, взрослые вели нескончаемые разговоры. Это очень расширяло ребячий кругозор.
