- Ученый, - сказал он, и глаза его были бесчувственнее щелей в заборе. - Ты болезни деревьев лечить можешь?
Виктор Иванович почувствовал, как запылали щеки.
- Ну... э... знаете ли. Собственно, нет. Видите ли, именно деревья я и не могу лечить.
Ничего не сказав, Деревянко вышел. Виктор готов был сквозь землю провалиться.
В ту ночь, вероятно, Деревянко чувствовал себя неважно, потому что Виктор слышал сквозь сон, как стонет его странный хозяин.
Утром, когда Виктор проснулся, Деревянко дома уже не было. Не переставая думать о хозяине, он озабоченно позавтракал все теми же консервами и начал рыться в рюкзаке. Извлек оттуда леску, круглую коробочку с грузками и крючки. Рассовав все это по карманам, неторопливо пошел к озеру.
Размеренная ходьба и пышная природа немного успокоили Виктора. Он с удовольствием рассматривал все встреченное по пути - любовался, набирался впечатлений.
Село было самое обыкновенное. По обе стороны неширокой пыльной улицы белели домики с двухскатными, крытыми черепицей крышами. Трубы на них выкрашены красной и синей краской. Вдоль заборов из жердей стояли длинноногие подсолнухи, свесив тяжелые золотистые головы на шероховатые стволы, а дальше простирались темно-зеленые картофельные поля.
На скамейке возле одного из домов сидела худощавая старуха в темном платке, узлом завязанном на голове. Она в открытую, с простосердечным любопытством рассматривала чужака.
Виктор скользнул взглядом по старухе и, вспомнив, что в деревне полагается со всеми здороваться, громко произнес:
- Здравствуйте, бабуся!
- Дай бог здоровья, - охотно отозвалась та и тут же скороговоркой выпалила: - Это ты и есть Деревянкин постоялец? - И, не дождавшись ответа, сочувственно покачала головой. - Ну и хозяин тебе попался! Не приведи господь! Анцихрист, да и только!
Бабка мелко и часто закрестилась.
- А что? Что такое? - не удержался от вопроса Виктор и, предчувствуя беседу, присел на отполированную до блеска скамью.
- А то, - пугливым театральным шепотом проговорила старуха, делая круглые глаза. - Оборотень он! Вот что!
Признаться, Виктор ожидал услышать нечто подобное. Известное дело: село, темнота, предрассудки. Глухомань, одним словом. Однако здесь, в деревне, старухины откровения произвели на Виктора совсем другое впечатление, чем произвели бы в Киеве в кругу всезнающих друзей-скептиков.
- Видите ли, бабуся, - сказал Виктор, пытаясь собрать рассеявшиеся мысли. - Это все - темные верования, которые... - казенным голосом произнес он и, заметив иронию во взгляде старухи, умолк.
