Бэкки вспыхнула. Тот взял со стола гранки: "На вашу тему идет в номер статья чиновника из Верховного ведомства, - он помолчал, усмехнулся. - А потом снова будем печатать вас, и только вас... Пока все это не закончится..."
Бэкки в гневе вернулась в свой отдел. Как всегда, по утрам там сидела секретарь, Дея. Она тихо разговаривала со своей старшей сестрой Ингит.
- Сволочи, - сказала Бэкки, Дея и Ингит повернулись к ней, - мой вчерашний репортаж сняли. Чин из Верховного есть чин из Верховного, это я понимаю. Но ведь насмехаются!
Дея вздохнула. Ингит поцеловала сестру и вышла.
Через некоторое время в коридоре послышались возбужденные голоса. Дея приоткрыла дверь. Из суматошных, разрозненных фраз она поняла, что ответственный секретарь и ведущий редактор номера только что лишены жизни по новому закону. Но кто это сделал? Не смерть двоих потрясла людей, а весть: "Он среди нас!"
"Не он, а она, - про себя поправила Бэкки, - надо же! Ингит, сестра тихони Деи! Такая нежная, такая воспитанная девушка! Невеста влиятельного человека... Как все обманчиво! Вот и Крауф на вид вполне приличный человек... Пойди разберись. Дрибл, бредящий местью и убийством... А может быть, прав Алексей, утверждая, что новый закон открывает в людях самые подлые, низменные инстинкты?..."
Бэкки уже не могла работать. Сидела у стола, равнодушно перебирая бумаги, стараясь заглушить внутреннюю дрожь.
Неожиданно пришел Крауф.
- Я не поеду с вами сегодня, - вяло сказала она, стараясь не смотреть ему в лицо.
- Я, собственно, не за тем. Бэкки, вы должны знать: Алексею надо немедленно улетать с Беаны. Немедленно.
***
Конечно, я погорячился. Как говорил наш старый профессор психологии прежде чем начать разговор, оцените возможности аудитории. Правда, это касалось правил психологии контакта. Но я всегда полагал, что мы с Бэкки люди близкие. И я расшумелся. Назвал Крауфа добровольным убийцей, ее пособницей... Она обиделась. Потом я соглашался, что расстаться с Беаной ей трудно. Убеждал в какой уже раз, что на Земле ей будет лучше, что там она сможет служить истинным идеалам справедливости.
По тому, как Бэкки замедлила движения, я понял, что мои слова она слушает с вниманием. И тогда я сообщил ей, что пойду в Верховное ведомство и скажу прямо: вы перестали быть людьми. За вмешательство во внутренние дела планеты меня, вероятно, вышлют с Беаны. Но ведь кто-то должен назвать вещи своими именами. Кто-то должен сказать во всеуслышание, что человек не может существовать среди смертей в ожидании собственной! Я вполне осознаю последствия моего визита к Верховным и поэтому тороплю Бэкки. У меня может не оказаться в запасе и суток. Мы вообще можем расстаться навсегда.
