- Пожалуй, еще с месяц провозимся...- вступает в разговор широкоплечий, черноволосый парень в ковбойке, напоминающий красно-коричневым загаром вождя краснокожих. Это Петя Кузовкин - спортсмен и заводила.
- А тебе все не терпится! - перебивает его Нина Охотникова, тоненькая девушка, подстриженная под мальчишку.- Тебе бы только в футбол гонять! - Она поворачивается к нам: - Он у нас больше о мяче думает, чем о работе.
- Разве так можно, Нина?! - сопротивляется Кузовкин.- Тебе еще и поверят...
Молчит только Коля Трошин. Трудные у него дела: монтаж математической машины затягивается, а на носу зачеты в вечернем институте. Он оброс, глаза красные - видно, парень не высыпается.
Вот, пожалуй, и все, кто занят монтажом кибернетической установки.
Я с интересом приглядываюсь к этим ребятам, привычно и ловко орудующим в электронных внутренностях ящиков-кирпичей, забитых всевозможными приборами. Невольно прислушиваюсь и к их разговору. Видимо, он начался давно. Я улавливаю только клочки беседы. Мне хочется записать их в блокнот, но профессиональная привычка журналиста останавливает меня: никогда не делай записи на глазах у тех, кто говорит.
- Я догадываюсь, откуда прислали эту умницу,- говорит Петя Кузовкин, орудуя паяльником.- Из Киева. Говорят, там наша машина работала, в вычислительном центре. Это не что-нибудь - машина-энциклопедист!
- Я вот тоже хочу знать как можно больше,- говорит Нина.- Хоть всю жизнь учись - все тебе мало...
- Всю жизнь,- грустновато соглашается Коля Трошин.- Только вот жить хочется побольше. Хочется дожить до коммунизма - и чтобы молодым оставаться.
- Ишь чего захотел,- бормочет Кузовкин.
- А по-моему, ребята, вы заблуждаетесь,- говорит Николай Иванович.Насколько я знаю, машина прибыла к нам совсем не из Киева, а, возможно, с одной из станций наведения космических кораблей.
- Это же просто фантастика,- бойко констатирует Кузовкин.
- А почему бы и нет?
- Быть не может!..- удивляются все.
- Ой, как интересно! Неужели она знает, как Гагарин выходил на орбиту? - волнуется Нина.- Невозможно поверить... Неужели она слышала, как билось его сердце, как он дышал там, в космосе?
Предположение Николая Ивановича вызывает бурную реакцию. Каждый хочет сказать свое слово. Вдруг серо-стальные кирпичи электронной машины приобретают для всех нас неожиданное значение.
- Ну что ж, пускай она теперь поработает на Большую химию,- говорит Коля Трошин.- Раз машина такая умная, уж мы как-нибудь обучим ее и нашему делу.
