О Немом и Лепетунье сказано было - быть может, слишком много - лишь потому, что дети принадлежали именно им. Лепетуньин сын и дочь Немого, которая до сих пор еще не имеет имени, да и не имела бы его, быть может, никогда, если бы надеялась на своего отца, но вот появился маленький Маркерий и с первой же встречи назвал девочку так, как ему хотелось, ведь не мог он обходиться без имени. Имя же, которое он ей дал, продиктовано было простым впечатлением. Девочка была светла личиком, волосами, улыбкой, характером, потому-то и имя дал ей Маркерий соответствующее - Светляна.
К тому времени, когда Немой впервые вывел Светляну с воеводского двора и показал ее Положаям, девочка уже все понимала, все, кажется, знала, что нужно знать ребенку, но была безмолвной так же, как и отец.
Маркерий заметил это первым и был удивлен и поражен. Он говорил Светляне: "Иди сюда". И она шла. Он давал ей какую-нибудь игрушку: "На". Она брала. Он называл ее по имени - она поворачивала голову на свое имя в тот же день. Все понимала Светляна, но сама не говорила. "Почему молчишь?" - допытывался Маркерий, привыкший, чтобы все делалось без малейшего промедения. Светляна молча улыбалась. Она не умела объяснить своего молчания, но и заговорить тоже не могла. Раньше у нее не было потребности в речи. Отец приходил, гладил голову, прижимал к груди. Всегда молча. Никогда ничего не говорил. Она отвечала ему тем же самым. И еще заметила: отец всегда заменял слова действиями. Другие же люди, которые встречались ей, чаще всего отделывались словами там, где нужно было бы что-то сделать. Словами заменяли поступки, а зачем? Разве от этого лучше? Поэтому, признав преимущество отца, не торопилась начинать разговаривать, хотя и понимала все, хотя и пела в ней человеческая речь еще с далеких, ушедших в безвесть дней, когда над ее зыбкой склонялось доброе женское лицо и звучали грустные, как сон, песни.
Отец ее был обречен прожить всю жизнь в сплошной страшной тишине, для Светляны тишины не было с самого рождения. Собственное дыхание, тот далекий, словно небесный, напев женский, дуновение ветра, шелест листьев, голос птиц в лесу, а над всем - человеческая речь, люди рождают звуки, каждый раз новые, каждый раз в новых сочетаниях, и вот возникает из них огромная непостижимость, возникает целый мир, называемый, очерченный, показанный в мельчайшем и в самом величественном, в затаенном и в бесконечной пестроте, в игре, в движении, в спокойствии, и мир этот человеческая речь!
