- Что, Василий Дмитрич, - сказал Лугин, обращаясь к Закамскому, - вы совсем сделались москвичом, вовсе нас забыли и заглянуть в Калугу не хотите.
- Все не сберусь, Андрей Семенович.
- Скажите лучше, охоты нет. Видно, Москва-то вам больно приглянулась.
- Поживите с нами годик-другой, Андрей Семеныч, так она, может быть, и вам полюбится. Право, Москва старушка добрая, немножко сплетница, любит иногда красное словцо отпустить, прикинуться француженкой, позлословить все так! Но где найдете вы более гостеприимства, ласки, радушия?..
- Да, батюшка, что правда, то правда - гостеприим ный городок. Да вот хоть сегодня, заехал я поутру к Брян ским - господи, какой поднялся крик! И матушка, и дочка. и отец... "Андрей Семеныч, вы ли это?.. Сколько зим, сколько лет!.. Какое для нас удовольствие!.. Как мы рады!.. Ах боже мой!.." Я и слов не нашел, как благодарить за такой прием, думаю только про себя: "Фу, батюшки, как они меня любят!.. А за что бы, кажется?.. Ну, дай бог им доброго здоровья!" Не прошло пяти минут, вдруг поднялся радостный крик громче прежнего, гляжу: что такое?.. Пришел тиролец с коврижками.
- Андрей Семенович! - сказала с улыбкою хозяйка. Вы вечно нападаете на Москву.
- Помилуйте, сударыня! Я только что рассказываю.
- Расскажите-ка нам что-нибудь, - продолжала Дне провская, - об Алексее Ивановиче Хопрове, мы познакоми лись с ним в Париже. Я слышала, он живет теперь в вашей губернии.
- В пяти верстах от меня, Надежда Васильевна.
- Ну что, здоров ли он?
- Да как бы вам сказать? Не то что болен, однако ж не вовсе здоров, матушка; не худо бы его полечить.
- Что с ним такое?
- Да так, что-то вовсе одурел. Он был прежде человек хоть и не больно грамотный, а все-таки брело кое-как: нашлось бы в нашем уезде два-три дворянина не умней его; а вот с тех пор, как побывал в Париже, так бог знает что с ним сделалось! Крестьян разорил, а толкует все о правах человека; себя называет философом, а нас всех вар варами и кричит в неточный голос: "Ну, скажите, бога ради, какая разница между мной и мужиком?" Я ему сказал однажды, что никакой, - так рассердился. Помилуйте, как же он не сумасшедший?
- Извините! - прервал князь. - Может быть, я оши баюсь, но мне кажется, что этот господин Хопров прослыл у вас в Калуге сумасшедшим по той же самой причине, по какой называли абдериты глупцом своего соотечественника Демокрита.
- То есть, вы изволите думать, что в нашей губернии дворяне все дураки, а умен один Хопров? Быть может, батюшка.
