- О! - сказал он. - Да вы еще не родились, так о годах вас спрашивать нечего. А для того чтоб разобрать что-нибудь в этом манускрипте, надобно иметь по крайней мере семь лет. Оставьте его. В эту минуту вошел в комнату старик лет шестидесяти, голова его была повязана пестрым платком, а бледное лицо выражало нетерпимое страдание.
- Что тебе надобно? - спросил Калиостро.
- Извините, синьор! - сказал старик. - Я живу подле вас, мне сказали, что вы доктор.
- А ты болен?
- Вот третьи сутки глаз не смыкаю - такая головная боль, что не приведи господи! Ни днем, ни ночью нет покою! Если это продолжится, то я брошусь в Тибр или раз мозжу себе голову.
- Поверето!.. (Беднепький (ит.)) - шепнул Калиостро. - Постой на минутку! - Он вынул из аптечки небольшой пузырек и, подавая его старику, сказал: На, любезный, понюхай из этой склянки в три приема, при каждом разе говори про себя... - Тут прошептал он какоето слово, которого я не мог расслышать. Едва старик исполнил его приказание, как схватил себя обеими руками за голову и закричал:
- Боже мой!.. Что это?.. Не сон ли?.. Моя голова так свежа, так здорова!.. Ах, синьор, позвольте мне взять с собою это лекарство!
- Не нужно, мой друг! - сказал Калиостро. - Теперь уж у тебя голова болеть не станет. Ступай с богом! Старик начал было говорить о своей благодарности, но граф рассердился и почти вытолкал его за двери.
- Благодарность! - повторил он, ходя скорыми шагами по комнате. - Я знаю эту людскую благодарность!.. Нет, старик, меня не обманешь!.. Если когда-нибудь невежды приговорят сжечь на костре бедного Калиостро как злодея и чернокнижника, то, может быть, первую вязанку дров принесешь ты, чтоб угодить палачам твоего благоде теля! Двери опять отворились, молодая женщина в рубище, с двумя оборванными ребятишками, вошла в комнату и бро силась в ноги Калиостро.
- Что ты, милая? Что ты? - спросил граф.
- Вы наш спаситель! - проговорила женщина всхли пывая. - Вы дали мне лекарство, от которого мой муж в одни сутки почти совсем выздоровел. Он еще слаб и не может сам прийти изъявить вам свою благодарность...
- Опять благодарность! - прервал Калиостро, нахмурив брови. - Хорошо, хорошо, голубушка! Я знаю, чего ты хочешь, на, возьми и ступай вон! - Он сунул ей в руку кошелек, набитый деньгами, и, прежде чем она успела опомниться, выпроводил ее вон и захлопнул за нею двери.
- Ну, князь, теперь я спрошу тебя: неужели эти дела и поступки, которых я был очевидным свидетелем, доказы вают, что Калиостро был шарлатан и бесстыдный обманщик?
