Откуда она явилась? Он ринулся искать ее, как только праздник кончился, но ее нигде не было. И он грустно поплелся вслед за Руфино, сразу направившимся в «Звездный маяк» со своей неизменной гитарой.
— Кто эта девушка?
— Какая девушка?
— Та, что, ты говорил, смотрела на меня.
— А то не смотрела? Каждый взгляд — как прожектор…
— Откуда ты знаешь ее?..
— Да я и сам видел ее сегодня в первый раз. Лакомый кусочек. Корма что надо. Обратил внимание?
Гума внезапно пришел в ярость.
— Не смей говорить так о девушке, с которой ты даже не знаком.
Руфино засмеялся:
— Так я ж говорю хорошее… У нее бока…
— Разузнай, кто она, и скажи мне.
— Так тебя задело, а?
— Может же мне понравиться кто-нибудь!
— Если Роза узнает, будет кораблекрушение… Так что считай, что ты уж утонул.
Гума засмеялся. Они подошли к «Звездному маяку». Вошли. Роза Пальмейрао сидела за столом и пила стакан за стаканом.
— Ухожу я от вас, милые, нет мне здесь дорожки…
Шкипер Мануэл, сидевший за соседним столиком в обществе Марии Клары, явно при этом гордясь любовницей, увидел, что вошел Гума, и крикнул Розе:
— Здесь по тебе скучать будут, девчонка…
— Кто любит меня, уйдет со мною… — И Роза улыбалась Гуме.
Но Гума сел поодаль от нее. Он уже душою принадлежал другой, словно бы Роза Палмейрао давно покинула эти края. Роза встала и подошла к нему:
— Ты грустный сегодня?
— Так ведь ты уезжаешь…
— Если ты хочешь, я останусь…
Ответа не последовало. Он глядел в ночь, опускавшуюся на берег. Роза Палмейрао знала, что значит этот взгляд. Она расставалась так со многими мужчинами, с некоторыми даже со скандалом. Она была стара, не подходила она более для такого молодого мужчины, как он. Тело ее еще красиво, но это уже не тело молодой женщины. И потом, тело ее вызывало в нем память о матери, так и не обретенной. Они были чем-то похожи, мать и любовница.
В последний раз образ матери-проститутки растревожил Гуму. Груди Розы Палмейрао, большие, с кинжалом, спрятанным между ними, напомнили ему груди матери, тоже измятые ласками. Но сразу же другое видение встало перед его глазами — едва проступавшие под платьем груди девушки, которую он видел на кандомбле, ее глаза, как чистая вода, прозрачные, светлые, так непохожие на глаза Розы Палмейрао. Девочка-подросток, еще без истории, без куплетов, сложенных о ней, что глядела на него так просто, не скрывая того, что чувствовала…
— Ты стал важным человеком на пристани… — сказала Роза Палмейрао. — С тех пор, как спас «Канавиейрас»…
