Восстания на Балканах явились для всех без исключения европейских государств полной неожиданностью. В начале кризиса великие державы отрицательно смотрели на начавшиеся волнения на Балканах. Сообщения о турецких зверствах в Герцеговине и Болгарии, заполнявшие страницы европейской прессы, волновали больше общественное мнение, чем политиков. Лидеры европейских держав были склоны к сохранению Османской империи. Яркой иллюстрацией позиции Европы в отношении Балканского кризиса могут служить строки из письма английского посла в Стамбуле Г. Эллиота. Английская политика на Ближнем Востоке, писал Эллиот в Лондон, не должна изменяться в зависимости от того, будет ли убито 10 или 20 тысяч болгар. В задачу Англии по-прежнему должна входить поддержка Турции, так как ее неконтролируемый распад грозил для ближневосточной политики Англии непредсказуемыми последствиями. Стоя на этой позиции, Англия была склонна преуменьшать размах национально-освободительной борьбы на Балканах и приписывать его "подстрекательству" иностранных агентов.
Гораздо больше национально-освободительная борьба народов Балкан волновала Австро-Венгрию - ведь события развивались в непосредственной близости от ее границ. Австрийское правительство опасалось роста освободительных настроений у славянского населения империи - хорватов, чехов, поляков и др. Поэтому в Вене были заинтересованы в сохранении турецкого владычества над славянскими народами. Берлинская газета "Националь Цайтунг" писала в августе 1875 года, что венские националисты питают враждебность к "славянскому национальному элементу", а австрийская пресса "проповедует дикую ненависть к христианским народам Турции". Вместе с тем в правящих кругах Австрии существовало течение сторонников "триединой" империи, которое считало необходимым воспользоваться слабостью Османской империи и начавшимся восстанием славян для захвата этих территорий.
Франция на начальном этапе Восточного кризиса ставила своей целью предотвращение войны между Россией и Турцией. Эта война могла привести к развалу Османской империи, и французские финансисты, считавшие турецкий рынок зоной своих интересов, не желали такого поворота событий. Кроме того, стратегической целью французской дипломатии после 1871 года являлось вовлечение России в союз с Францией против Германии, и в Париже не желали, чтобы Россия переключала свое внимание с центральноевропейского направления на балканское. Вместе с тем Франция была ослаблена войной с Германией и наряду с недавно объединившейся Италией еще не могла вести активную внешнюю политику великой державы.
