Это был долговязый дядька, одетый с претензией на фатовство в клетчатый волосатый пиджак и такие же брюки гольф. У него были слезящиеся, однако очень внимательные, щупающие глазки и самоуверенный актерский басок. При ходьбе Шуточкин имел привычку раскачиваться из стороны в сторону, словно извиваясь, очень напоминая при этом крупную змееобразную рыбу наподобие мурены или угря.
Кто его знает, может быть, Димка обладал какими-нибудь гипнотическими свойствами? Ему, к примеру, ничего не стоило обменять латунную зажигалку на пару новых американских ботинок да еще уверить партнера в привалившем тому счастье. И спорить с ним оказывалось бесполезно, он своим убаюкивающим голосом всегда умел повернуть дело так, что собеседник вскоре растерянно замолкал и даже сам начинал ощущать некоторый конфуз от своих доводов.
На аэродроме про него так и говорили:
- Прошел огонь, воду, а медные трубы украл...
Шуточкин обрадовался мне, как родному брату, чему я был несказанно удивлен, так как никогда в приятельских отношениях с ним не находился.
До завода Димка работал вольнонаемным мотористом в одной из авиачастей, расположенных на Ходынке. Работник он был, бесспорно, знающий, умел быстро разобраться в неполадках мотора. Смекал и по части приборов. Он был прикреплен к машине одного из молодых пилотов и долгое время содержал ее в полном порядке.
Но главная беда заключалась в том, что Шуточкин относился к той страшнейшей категории тихих пьяниц, чье состояние внешне установить очень трудно. Я, правда, иногда замечал, что в случае перебора у него начинали краснеть веки. Но мало ли по какой причине они могут покраснеть? От него никогда не пахло спиртным, он не шатался, не скандалил и, сильно выпив, старался незаметно смотаться в укромное местечко.
Конечно, никто из нас не был святым по части горячительного. Бывало даже, в летном пайке вместе с мясом, сухофруктами и шоколадом притащишь от каптера легальную бутылку спирта. И какой же летун не поделится ее содержимым со своим верным технарем?
Но, как говорится, пей, да дело разумей!
Шуточкин разумел, видимо, не всегда. Все прохладнее становилось его отношение к своим обязанностям. Однажды на его самолете оказался незаконтренным краник бензинопровода, и дело чуть не кончилось аварией. Во второй раз получилось вовсе худо: он выпустил машину, не подтянув как следует тягу руля высоты. В результате "Ньюпор" рухнул, едва успев взлететь. Еще хорошо, пилот не растерялся, вовремя выключил мотор и этим спас себе жизнь.
