Мне стало неловко, но я знал, что прав. Как бы по-братски мы ни жили, а дисциплина должна быть. Без нее дрянь дело!
Григорян умел варить уху. Он знал, что это самое любимое мое блюдо, и решил сделать мне приятное. Ели мы ее с таким аппетитом, что нас и за уши бы не оттянули, а от форели и косточек не осталось.
* * *
Вскоре заставы вступили в бой. Противник наступал небольшими группами со стороны Баксана и Барабановки: видимо, прощупывал нашу оборону. На помощь заставам тотчас была выслана подмога. Штаб района и комендантский взвод по-прежнему находились в расположении лагеря. Все были в полной боевой готовности.
Мы с Николаем взобрались на скалу, откуда вел наблюдение за противником командир района. Усевшись между валунов, тоже стали смотреть туда, откуда доносились автоматные и винтовочные выстрелы, откуда изредка огрызались немецкие пулеметы.
Вдруг мимо моего уха - ть-ю, ть-ю! - пропело несколько пуль. Они просвистели так близко, что я почувствовал ветерок на щеке. Мы с Николаем юркнули под выступ скалы. Посмотрев на меня, Григорян спросил с тревогой:
- Не задели?
Я машинально провел рукой по щеке: крови не было.
- Кажется, нет... Но чуть не поцеловали! Видишь, и фрицы захотели поздравить меня с днем рождения.
- Обидней всего погибнуть от шальной пули, - задумчиво произнес Николай. - Хуже всего - нелепая, глупая смерть...
- Значит, мы с тобой, Коля, должны дожить до победы. А она придет, обязательно придет! Не за горами уже.
Мы и в те дни были твердо уверены, что победа будет на нашей стороне, что наглые, самодовольные Манштейны, Клейсты и им подобные людишки еще проклянут тот утренний час, когда они вероломно, по-бандитски, вторглись на нашу землю.
24
Все-таки служба в армии оставила свои следы: даже здесь, в тылу врага, мы с Николаем по старой привычке делали по утрам физзарядку. Не каждый день нам это удавалось, но делали!
Вот и в это утро только собрались было, как в шалаш не вошла, а впорхнула Нина Залесская. Девушка была веселая, радостная, сияющая.
- Что случилось? - поинтересовался я.
- На задание ухожу! Заскочила попрощаться! - затараторила Нина.
Николай стоял, хмурил брови. Он то связывал на полотенце узел, то развязывал его: нервничал. Нина подошла к нему, спросила:
- Ты чего это, миленький? Что с тобой?
- Хандра одолела, - глухим голосом ответил Григорян.
- Не падать духом! - Нина легонько тронула его за плечо.
Николай скривил в искусственной улыбке губы, а в глазах по-прежнему грусть.
