— Он все со своими солдатами! — воскликнула его мать. — Откуда в нем такие кровожадные наклонности? Во всяком случае, не от отца.
— Это наследие Мелвиллов, дорогая, — сказал Роджер. — Наш род всегда отличался воинственностью. Для каких целей, как ты думаешь, был воздвигнут хотя бы этот замок с его башнями и бойницами?
Леди Реджина нахмурилась.
— И ты кровожаден, Роджер? — спросила она не то в шутку, не то всерьез.
— Конечно. И Джон тоже.
— Все мальчики любят играть в солдатики. — Сэйвил попытался немного смягчить категоричность Роджера. — Но это вовсе не означает, Джинни, что твой Тео, когда подрастет, станет кавалерийским офицером.
Я тоже захотела утешить леди Реджину и сказала, что мой Никки проявил не меньший интерес к военным делам, чем ее сын.
— Вполне понимаю мальчиков, — подхватил Сэйвил. — И причина, по-моему, вовсе не в кровожадности, о которой толковал Роджер, а совсем в другом. Привлекают порядок, стройность системы. Как в математике, например. Ну и, разумеется, притягательность подвига, отваги, мужества.
— Возможно, ты прав, Ральф, — сказала успокоившаяся Реджина. — Знаете, — с улыбкой обратилась она ко мне, — мой брат и сам до сих пор играет в солдатики.
— О, неужели? — вежливо удивилась я.
— Только это один из моих тщательно скрываемых секретов, — сказал Сэйвил. — Полагаюсь на ваше умение хранить их, мэм.
— Постараюсь, сэр, — ответила я, не глядя на него.
Чересчур насыщенный пряностями суп уже убрали, его сменила рыба — тушеный карп. Бокалы были снова наполнены красным вином.
— А как насчет вырезания бумажных кукол, Ральф? — спросил Роджер. — Уже оставил это занятие?
— Вовсе нет. Но Каролина больше полюбила игры мальчиков, и у меня не стало компаньона. Вот разве девочки Гарриет.
Та бросила на него осуждающий взгляд.
— Мои дочери не станут заниматься всякой чепухой. Они будут изучать буквы и числа, а также учиться рисовать и играть на музыкальных инструментах.
— Это похвально, — примирительно произнес Сэйвил.
Мне показалось, что он немного обижен, и захотелось защитить его. Поэтому я ляпнула первое, что пришло в голову.
— Все дети должны играть, — выдала я мудрую фразу, чем, конечно, немедленно, вызвала огонь на себя.
Гарриет, подняв голову от тарелки, окинула меня презрительным взглядом:
— Ну да, вы же большой знаток в деле воспитания детей! Во всяком случае, как их делать, вы знаете неплохо. А еще лучше — как их обеспечивать.
Наступила тишина. Роджер попытался что-то сказать, но я внезапно поняла, что с меня достаточно выходок этой женщины.
