"Мама, покупатели!"
Их было двое. Решительные молодые люди. Мама радостно заулыбалась и оживленно заговорила на иврите, предлагая свои знаменитые домашние пирожки и тортик. Парни сели на высокие табуреты и охотно поглощали непривычно вкусную "русскую" пищу. Потом, не спеша, расплатились, поулыбались и вышли. Но когда появился весь перемазанный грязью и кровью папа, прикладывающий ко лбу платок, а мама бросилась к раковине, оба вернулись. Они снова сели на те же сидения и достали какие-то бумаги. "Мас ахнаса (налоговое управление), объявил старший, очень черный и в кипе. - Где квитанции за проданный товар?" Мама что-то горячо объясняла, показывая на насмерть перепуганного властями мужа, по лицу которого текла кровь. Но грозные чиновники даже не взглянули в его сторону. Быстро переговариваясь друг с другом, они заполняли бумагу за бумагой. Мама все подписывала. В этот момент папе стало плохо, и он сел прямо на пол между коробками с водой. Мама бросилась к нему, потом к раковине со стаканом. Чиновники бесстрастно наблюдали драму, ожидая очередной подписи. Когда Рита сменила маму около папы, та подписала еще что-то и робко спросила, что ей за это будет. Пришлют штраф. Сколько? Оба дружно пожали плечами. "Поймите, мы только открылись, у нас совершенно нет денег, минус исчерпан... товар покупать не на что... А если штраф несколько тысяч? Ведь не несколько тысяч?" "Мы не знаем. Может и больше, - смеялся младший, рыжий и щуплый, без кипы. - Надо выписывать квитанции." "Но я же просто забыла из-за того, что ранен муж, - плакала мама, а Рита только злобно сопела, глядя, как насмешливо щурится рыжий. - Я всегда выписываю, вот же, посмотрите, вот же копии квитанций. Я сегодня продала, смотрите... два шницеля... бурекас... два кофе капучинно... вареники, вот, со сметаной... На все есть кабалот!" "Мы тоже купили, - был ответ. - И ушли без квитанции." "Нона, пошли их к чертям... - прохрипел Вадим из угла. - Пусть подавятся... фашисты..."
== Рита села в кровати, дико глядя на едва заметное синеватое свечение над банкой на подоконнике. Сердце колотилось так, что онемели руки и ноги. За шкафом беспокойно бормотали со сна родители - каждый свое. Шел третий час ночи.
Девочка встала, побежала на кухню, включила свет, вспугнув со стола неистребимых тараканов, и поспешно напилась прямо из крана. За спиной раздался шорох. Рита обернулась. Там стоял сонный папа в перекошенных трусах. Он отодвинул дочь и шагнул к тому же крану. Как и Рита, он пил прямо оттуда, потом подставил под струю лысеющую голову, на которой Рита только что видела глубокий кровоточащий шрам. Сейчас ничего не было. Но лицо было старое и отражало то же страдание, что только что в ее сне. "Тебе снилось, что ты ударился головой, когда менял баллоны?" - спросила девочка, уже не совсем соображая, что она имеет в виду. "Если бы баллоны! - хрипло ответил отец. - Какие еще баллоны?.. Я вообще не помню, что мне снилось... Чертова банка." "Что тут у вас?" Рита уже и не удивилась, что мама, вбежавшая на кухню в ночнушке, напролом тянется к тому же крану.
