- Ну что с вами делать, - улыбнулся комбат. - Занимайте свое место. А в обороне мы вряд ли застоимся.
Через полчаса, позавтракав и дозаправив трофейную машину топливом, экипаж младшего лейтенанта Агеева занял указанную ему позицию на лесной опушке. Теперь в нем снова находилось четыре танкиста, так что экипаж был вполне боеспособен. Владимир Возовиков, Владимир Крохмалюк. Солдат верит в бессмертие
- Я всегда с волнением прикасаюсь к фронтовым запискам,
рассказывал наш собеседник генерал-майор Рязанский.
Перебираешь пожелтевшие странички, и перед взором проходят
давние события во всем их грозном величии. Сквозь дымку
времени смотрят полузабытые лица боевых товарищей. Живых и
павших. Каждый листок - память о чьей-то судьбе.
Убеленный сединой, прошедший через горнила суровых
испытаний, генерал показал несколько ученических тетрадей.
Исписанные торопливым, неровным почерком страницы говорили,
что автор записок работал не в тиши уютной квартиры, а в
суровых условиях боевой обстановки.
- Эти тетради, - продолжал генерал, - были отданы мне
почти сорок лет тому назад. Вспоминается первое мая сорок
пятого года. Разгар Берлинской операции. Весеннее солнце
утопает в дыму жесточайшего сражения, разгоревшегося между
пятым гвардейским механизированным Зимовниковским корпусом и
пятидесятитысячной группировкой гитлеровцев. Фашисты бешено
атакуют, стремясь прорвать фронт корпуса и уйти на запад.
Бой идет в долине реки Ниплиц, между населенным пунктом
Цаухвитц и городом Беелитц, что в тридцати пяти километрах к
югу от Берлина.
Корпус дерется на два фронта, так как ему одновременно
приходится отражать удары частей двенадцатой армии
гитлеровцев под командованием генерала Венка, вызванных на
помощь окруженному гарнизону фашистской столицы.
В критический час в район боевых действий корпуса прибыл
командующий четвертой гвардейской танковой армией гвардии
генерал-полковник Лелюшенко. Прибыл не один. С ним полк
"катюш", самоходно-артиллерийская бригада и бригада
армейских саперов. По просьбе командарма в воздух для
поддержки зимовниковцев был поднят гвардейский штурмовой
авиационный корпус-гвардии генерал-лейтенанта авиации
Рязанова. Небо и земля стонали от непрерывного рева моторов,
грохота артиллерии, треска очередей, заглушаемого гулкими
разрывами фаустпатронов. Воздух поминутно полосовали.
огненные трассы "катюш".
Среди такой вот кутерьмы мне запомнилась, как в окоп на
командном пункте командира корпуса вошел офицер связи
