...В Зеленом, когда шли на рекогносцировку, мне очень хотелось поделиться с офицерами впечатлениями об атаке. Но все они молчаливы и сосредоточенны. Только Титский взглянул в глаза, улыбнулся и подмигнул. Значит, доволен. Действуй мы неправильно - обязательно выговорил бы. Задачу он нам объяснил в деталях.
Атака - в 7,00. Исходные позиции - в лощине, в полукилометре от берега. Занять к 6.40. Реку форсируем во время короткого огневого налета нашей артиллерии на позиции противника. Указал броды. С выходом на правый берег боевой порядок - линия. Направление - на деревню Спасово. Сигнал атаки по радио - "Волна".
Ротный хорошо сделал, что вместе с командирами взводов взял на рекогносцировку командиров головных танков и механиков-водителей. Мы с Безугловым проползли почти до уреза воды. Ширина реки метров сорок, глубина брода более полуметра. Я рассказал водителю о случае на Ворскле, он спокойно улыбнулся: "Не бойся, командир, все коврики в танке будут сухие". Я знаю: это не пустая похвальба. Видел его в бою. Классно работает...
На исходные позиции вышли вовремя. Забрезжил серый, мутный рассвет. Гитлеровцы бросали осветительные ракеты, но в поднявшемся от реки тумане это, скорее, мешало видеть. Так что мы сосредоточились для атаки незамеченными...
Внезапно дрогнули земля и воздух, над головой железно зашелестели снаряды, и стена разрывов взметнулась на правом берегу Ингульца. Почти одновременно - сигнал "Заводи!". Лощину заволокло дымом из выхлопных труб танков. Ловлю в наушниках слово "Волна".
В зеркале раки мечутся отражения разрывов. Танк ровно и сильно режет воду скошенной грудью. На противоположном берегу Безуглов прибавляет газ - стремительно идем на разрывы своих снарядов. Стена бушующего огня и стали совсем рядом. Однако такое чувство, что свои не могут поразить. Огневой вал внезапно отпрянул, вспышки разрывов из сумерек выхватывают мечущиеся фигуры. Бьем по ним из пулеметов - и вперед, вперед!..
Светает. Рассеивается туман. Видно Спасово. С окраин села зло хлещут пулеметы и противотанковые орудия. Их нащупывает наша артиллерия. Мы присоединяемся к ней, но огонь врага не ослабевает. С поразительной отчетливостью запоминаю каждую огневую точку, почти безошибочно угадываю время вражеского выстрела. Ни с чем не сравнимо это длящееся лишь мгновение жуткое ожидание удара, за которым следует вспышка торжества: "Промазал, гад!" Немцы явно нервничают. Однако и нам не просто "доставать" закопанные в землю вражеские орудия.
