- Пардон, мадемуазель, - запыхавшимся голосом сказал француз, ловко поймал старосту за штаны и одним резким движением втащил его обратно. Дверь захлопнулась.
- О, господи, - сказала княжна и решительно встала. Прав был Мерсье или нет, но она собиралась немедленно прекратить это варварское избиение. Пусть лучше меня обворовывают, решила она, чем терпеть этот кошмар в своем доме. И не только терпеть, но и потворствовать ему...
Она не успела еще дойти до двери, когда та сама собой распахнулась ей навстречу. В комнату вошел Мерсье, на ходу старательно вытирая руки носовым платком. Он аккуратно притворил за собой дверь и поклонился княжне.
- Прошу меня простить, - сказал он, - за эту безобразную сцену. Я просто не ожидал, что он вырвется.
- Благодарю вас, сударь, - стараясь, чтобы голос звучал спокойно, сказала княжна, - но впредь попрошу воздерживаться от подобных действий в отношении моих людей. Это... Простите мне мою резкость, но это омерзительно.
- Еще раз приношу свои извинения, - с поклоном сказал Мерсье. - Это и вправду омерзительно, но, увы, очень действенно. Надеюсь, впредь подобные крутые меры вам просто не понадобятся. Во всяком случае, не с этим человеком...
Княжна вдруг испугалась. Ей представилось безжизненно распростертое на полу в соседней комнате окровавленное тело, избитое и измочаленное до такой степени, что его невозможно было узнать.
- А... где?.. - осторожно спросила она, боясь услышать ответ.
- Кто, ваш староста? - Мерсье изящно обмахнулся носовым платком, и княжне стоило больших усилий не отвести взгляд при виде покрывавших этот платок бурых пятен. - Ну, где же ему быть... Побежал домой за деньгами. Я напомнил ему, что обворовывать своих хозяев не только опасно, но и грешно, и он со мной согласился. Его вдруг охватило искреннее раскаяние и горячее желание вернуть все, что он наворовал. Сейчас он, наверное, уже роется у себя в огороде, выкапывая кубышку с деньгами... по крайней мере, одну из кубышек. Простите, принцесса, вам, наверное, неприятно меня видеть после этого инцидента. Если вы скажете, я уйду. Прошу лишь поверить, что иного выхода у нас... у вас просто не было. Это не человек, а подлый скот, и убеждать его в чем бы то ни было словами совершенно бесполезно. Зато теперь он трижды подумает, прежде чем запустить свою волосатую лапу в ваш карман.
- Останьтесь, - сказала ему княжна. - Куда же вы пойдете? И потом, вы, наверное, правы. Но как это горько, как обидно! Неужели другого способа договориться действительно не существует?
