Она подняла глаза и поймала на себе внимательный взгляд мужа.
– Тебе нехорошо? – спросил он.
– С чего ты взял?
– Ты меня не слушаешь.
– Извини, я просто задумалась немного.
– О чем же, если не секрет?
– Не секрет. Я думала о нас с тобой. Точнее, о тебе.
Глеб посмотрел на Анечку, Та вырвалась вперед и уже добежала до машины. Теперь она подпрыгивала возле серебристого БМВ Сиверова, одной рукой держась за ручку запертой дверцы, а другой призывно размахивая над головой. Ярко-красная варежка мелькала, как сигнальный флажок.
– Обо мне не надо думать, – сказал Глеб. – Меня надо просто любить, вот и все. Думает обо мне мое начальство, и даже этого, на мой взгляд, слишком много.
– Это уже прогресс, – с невольно прорвавшейся горечью сказала Ирина. – У тебя, оказывается, тоже есть начальство?
– А у кого его нет? – нарочито легким тоном сказал Глеб и внутренне передернулся от того, как фальшиво и неискренне прозвучал его голос. От него не ускользнула горечь в словах жены, и он сменил тему разговора. – День сегодня какой чудесный, – сказал он. – Мороз и солнце, прямо по Пушкину.
Представляешь, как сейчас здорово за городом? Может, махнем?
– Ну погоди, – сказала Ирина. – Вот доберемся до дома, я тебе покажу, как дразнить несчастную женщину.
– Очень хотелось бы посмотреть, – сделав серьезное лицо, сказал Глеб. Они уже почти дошли до машины, и он свободной рукой рылся в кармане, ища ключи.
– Хочу хурмы, – голосом капризной барышни заявила Ирина.
– Ого, – с сомнением сказал Глеб.
– И апельсинов.
– Ого, – с еще большим сомнением повторил он.
– Мы хотим хурмы и апельсинов! – радостно закричала Анечка, снова принимаясь подпрыгивать.
– Девочки, – осторожно спросил Глеб, – а макароны вас не устроят?
– Нет!!! – в один голос ответили девочки.
– А картошка в мундирах?
– Нет!!!
– Тоже нет? – Глеб с сокрушенным видом почесал затылок. – Что ж, придется разбить копилку и выкопать кубышку с золотыми червонцами. Но учтите: потом придется голодать.
– Долго? – с серьезным видом спросила Ирина.
– Года два. Максимум три. Вообще-то, точно сказать трудно, но уверен, что не больше пяти.
– Ну как, – спросила Ирина у дочери, – потерпим?
– Потерпим, – решительно сказала та.
– Тогда вперед, – махнул рукой Глеб и открыл дверцу машины.
Кроме хурмы и апельсинов, он купил большой букет алых гвоздик для Ирины и шоколадного зайца для Анечки. Потом они все-таки поехали за город и почти час бродили по заснеженной опушке елового леса, выглядевшего так, словно весь он, до последнего прутика, целиком был перенесен сюда с рождественской открытки.
