Ну, и куда ты пойдешь? – спросил он себя. – Учеником токаря на завод? Или в бодигарды к какому-нибудь толстосуму? И то, и другое одинаково противно.
Что толку хитрить? Следует признать, что ни на что, кроме того, чем сейчас занимаюсь, я более непригоден. На моей нынешней работе сохраняется хоть какая-то иллюзия собственной полезности, причастности к большому, нужному делу, пусть даже, занимаясь этим делом, не всегда удается сохранить чистыми руки и совесть. И потом, как ни крути, нигде больше у меня не будет такой свободы. Свобода эта, конечно, относительная, и степень ее измеряется всего-навсего длиной поводка. Просто мой поводок подлиннее, чем у большинства сограждан.., но и дергают за него, в случае чего, гораздо сильнее. Так однажды и голову оторвут."
Глеб сделал еще один глоток и решительно отставил чашку в сторону. Все сегодня было не так, даже кофе не радовал, хотя Ирина Быстрицкая не раз, смеясь, называла его кофейным наркоманом. Вздохнув, Глеб закурил и неторопливо направился в соседнюю комнату. Вскрыв оружейный ящик, он разложил на столе несколько стволов и приступил к чистке оружия, действуя неторопливо и методично. Привычная монотонная работа успокаивала, и через полчаса Сиверов поймал себя на том, что насвистывает из Мендельсона – похоже, приступ вселенской тоски благополучно миновал. Глеб нарочно не стал искать причину такой чудесной перемены, поскольку та лежала на самой поверхности и запросто могла снова испортить ему настроение. Конечно же, мир стал светлее оттого, что он снова занимался привычным делом: оттого, что снова взял в руки оружие.
* * *
Азат Артакович прибыл на место встречи минута в минуту и теперь пребывал в немалом раздражении, поскольку человек, с которым он должен был встретиться, имел наглость опаздывать. То, что человек этот носил полковничьи погоны и считал себя шишкой на ровном месте, Азата Артаковича совершенно не волновало: для него это был просто очередной вор и спекулянт, у которого было то, в чем в данный момент нуждался Азат Артакович.
Телохранитель в длинном черном пальто мерз снаружи, внимательно оглядывая улицу в оба конца и постукивая каблуком о каблук, чтобы согреться. Снег, валивший три дня подряд, наконец перестал, с очистившегося неба вовсю светило морозное солнце, и телохранитель поочередно прикрывал то одно, то другое ухо ладонью в тонкой кожаной перчатке.
– Не хочет шапку надевать, э? – добродушно сказал Азат Артакович водителю, кивая в сторону замерзшего телохранителя. – Отморозит последние мозги, что делать будет?
