А тут еще шофер, словно его кто-то за язык тянул, подлил масла в огонь:
– Домой едете, Валерий Павлович?
– Домой, – буркнул Коровин.
– Хорошо дома, – шофер не стал уточнять почему и мечтательно замолчал.
Эти бесхитростные слова, тысячу раз слышанные, словно заноза, засели в сердце Коровина.
Когда работаешь в Белом доме, много времени па дорогу тратить не приходится. Правдами и не правдами, но все в доме правительства добывают себе жилье в центре.
Не прошло и пятнадцати минут, как Валерий Павлович уже проводил взглядом дежурную машину, которая качнула ему на прощание длинной телефонной антенной, укрепленной на крыше. На кухне горел свет, такой же яркий, как на работе, поскольку после ремонта у Коровина в квартире тоже появились галогенные лампочки.
«Дома, стерва!» – недовольно поморщился Валерий Павлович.
Лифт гостеприимно принял его в свое белое нутро и вознес на пятый этаж. Коровин позвонил в дверь – лезть в карман за ключами не хотелось.
Впрочем, ему сейчас ничего не хотелось делать.
Времени было в обрез – всего лишь полчаса, чтобы поужинать, и надо ехать в аэропорт. Трижды прозвучал звонок, прежде чем в коридоре послышались шаги.
– Чего так долго? – пробурчал Коровин, хотя можно было и не спрашивать. Жена стояла, обернувшись коротеньким полотенцем, которого хватило лишь на то, чтобы прикрыть грудь да низ живота. Из разреза, поблескивая капельками воды, виднелось крутое бедро, с мокрых волос стекали струйки. Жена была моложе Валерия Павловича на пятнадцать лет.
– Да я ванну принимала, слышу звонок. Пока выбралась…
– Ты даже не спросила «кто там»! – начал заводиться Коровин. – Чужому мужику тоже в таком виде открыла бы?
Жена улыбнулась довольно нагло:
– А что? Мне нечего скрывать.
Она игриво отвела край полотенца, затем неловко поцеловала Коровина. Тот поспешил ногой захлопнуть дверь.
– Прикройся.
– Боишься, кто-нибудь увидит? – прошептала молодая женщина, прижимаясь к мужу теплой мокрой грудью.
– Не…
Валерий Павлович отстранился, поставил портфель на стул и сбросил пальто.
– Ты что, не хочешь? – в голосе жены сквозила обида. Сложив полотенце и забросив его на плечо, она с вызовом стояла посреди прихожей – нагая, мокрая, залитая ярким светом.
– Тебе бы только трахаться! – Коровин демонстративно обошел жену, давая понять, что ему сейчас не до забав.
Ужина, как водится, на плите не оказалось.
– Ты чего, есть не приготовила?
– Откуда же я знала, что ты рано приедешь?
Думала, приму ванну и приготовлю.
