— Не смейте больше пить, — шепнул Лаврухин, чувствуя себя глубоким стариком, хотя был моложе многих из присутствующих.
— Насчет этого будьте спокойны, — пообещала она. — На сегодня все, баста.
С началом очередного вальса Сергей потерял ее из виду в пестром кружении воздушно-невесомых платьев, потом снова различил среди танцующих. Подождал еще немного и вышел, сказав себе, что негоже тратить время, приглядывая за взбалмошной девчонкой в качестве заботливого дядьки…
Теперь тогдашняя Леночка не только узнала его, но даже припомнила имя, которое он пробурчал вскользь. Всем своим видом она живо напомнила Лаврухину, сколько минуло лет. Под набеленной кожей легко угадывались морщины на отечном лице. Кожа на шее выглядела дряблой, ладони стали неприятно худыми, костистыми.
Рядом с ней топорщил губу коротышка в очках с круглыми стеклами. На долю секунды Лаврухину стало грустно за прежнюю красавицу, готовую плясать до упаду. Но сейчас на нем висела еще большая ответственность, чем раньше, в Севастополе. И нежданная встреча могла помешать.
— Ты здесь один? — спросила Елена светским тоном.
Она представила мужчин друг другу. Фамилия ее мужа была длинной и труднопроизносимой — то ли шведской, то ли норвежской. Он работал заместителем коммерческого директора киностудии.
— Удивительно, что здесь нет кинозала. Нам представляют корабль как чудо комфорта и до сих пор не удосужились… А чем ты занимаешься?
— Коммерция, — неопределенно ответил Лаврухин.
— Повсюду коммерция. Скучно, но ничего не поделаешь. Сегодня жизнь стоит дорого. Если война затянется, неизвестно, как это скажется на кинематографе. Скорей всего плохо, придется потуже затянуть пояса… Господи, где мое дитя?
— Извини, я тут тоже разыскиваю знакомого. Увидимся вечером.
— Постой, — она вцепилась в него так же крепко, как в Севастополе, когда тащила веселиться. — Я должна показать тебе своего сыночка. Здесь такое столпотворение…
— Скажи мне номер вашей каюты.
— Вот он! Иди сюда! — она подозвала мальчика в матроске. — Между прочим, твой тезка. Муж называет его Седриком, а я Сережей. Говорю с ним исключительно по-русски.
Она и сейчас громко говорила на родном языке, ничуть не смущаясь, что находится на корабле страны, которая объявила войну России, что большинство окружающих — немцы.
— Здравствуй, Сергей, — Лаврухин пожал руку мальчику, потрепал его по голове.
И тут же, извинившись, быстро отошел, понимая, что не имеет права транжирить драгоценное время. Поднявшись на следующую палубу, он взглянул в сторону берега, который пропал из виду. Похоже, «Фридрих Великий» держит курс строго на север. Значит, маршрут круиза с самого начала был изменен. Первым делом судно зайдет в нейтральный шведский порт, высадит там сотрудников советского посольства и уже потом вернется на обычный маршрут.
