Пока изобретатель генератора туч стоял перед палаткой с закрытыми глазами, подул ветерок, и откуда-то потянуло дымком. Ага, мысленно сказал себе Артур Вениаминович, вот это уже на что-то похоже. Кажется, я начинаю просыпаться. Вот и паленым запахло — из форточки, надо полагать. Сейчас мы осторожно откроем глаза и увидим обшарпанные желто-зеленые обои, гостиничную тумбочку с перекошенной дверцей и фотографию храма Христа Спасителя в рамочке под засиженным мухами стеклом…
Он осторожно открыл глаза, но не увидел ничего из того, что так мечтал увидеть. Перед ним по-прежнему расстилался дикий горный пейзаж, откуда-то по-прежнему тянуло дымком — не удушливой вонью медленно тлеющего под спудом торфа, а уютным дымком мирного туристского костра.
Уже ничего не желая, совершенно оглушенный непонятностью происходящего, Ляшенко со стоном повернул голову и увидел костер, возле которого сидел на корточках плотный коренастый мужчина лет пятидесяти или около того. На нем были заметно поношенные камуфляжные брюки, уже не новые кроссовки и выцветший полосатый тельник без рукавов. Ловко орудуя перочинным ножом, мужчина потрошил крупную, серебристо поблескивающую рыбину. Плоский камень, заменявший собою стол, потемнел от крови, из чего следовало, что рыбина была далеко не первая. Над костром, подвешенный на металлической треноге, аппетитно булькал закопченный котелок. Артур Вениаминович даже не попытался понять, откуда в горах могла взяться свежая рыба; единственное, что он в данный момент понимал, так это то, что мужчина у костра ему решительно не знаком. Камуфляжные штаны этого плечистого гражданина опять навели Артура Вениаминовича на дикую мысль, что он похищен чеченскими террористами с целью получения за него и за изобретенный им прибор солидного выкупа. Что с того, что и белорусское, и российское правительства плевать хотели и на прибор, и на того, кто его изобрел? Чеченцы, вероятно, составили по данному вопросу свое собственное мнение, и Артур Вениаминович очень сомневался, что ему удастся переубедить этих диких горных баранов.
Услышав слабый, полный сдержанной муки стон Артура Вениаминовича, мужчина повернул голову. У Ляшенко немного отлегло от сердца: кем бы ни оказался незнакомец, кавказцем он не был наверняка. Начавшие редеть на лбу русые волосы были откинуты назад, открывая кирпично-красное, нуждавшееся в бритье, но типично славянское лицо с насмешливыми серо-зелеными глазами.
