Возраст Антона Антоновича позволил ему уйти со службы, не дожидаясь, пока его отправят на пенсию. Он жил с женой Евдокией Матвеевной как живут миллионы пенсионеров – скромно, тихо, ни во что не вмешиваясь. Да и не было сил вмешиваться: здоровье после всех стрессов и передряг пошатнулось.
Начали болеть глаза. В лучшей московской клинике сам профессор Федоров трижды оперировал Антона Антоновича, но даже этот всесильный кудесник-офтальмолог ничего не смог поделать. Башманов потерял зрение, и вместо очков с диоптриями на его розовом лице, обрамленном сверху седым ежиком волос, появились очки с черными непрозрачными стеклами. И один он по улице уже не ходил, рядом с ним всегда шагала Евдокия Матвеевна. Жена стала глазами мужа.
Она обо всем ему рассказывала, но когда дело доходило до чтения прессы, заботливая супруга многое опускала, понимая, что мужу и без того хватает волнений, он и так живет на таблетках и каждую неделю по два раза посещает поликлинику, стараясь неуклонно соблюдать все рекомендации врачей.
В магазины Евдокия Матвеевна ходила одна, оставляя мужа в квартире и тщательно запирая дверь. Антон Антонович, не видя окружающего, начал панически бояться посторонних людей, хотя в этот дом постороннему попасть было сложно. Здесь жили люди из Министерства иностранных дел, из бывшего КГБ и даже из ЦК – конечно, тоже бывшего. Все жильцы были хорошо знакомы друг с другом. Но в последнее время очень уж часто у подъездов этого дома на Патриарших прудах слышалась надрывная музыка духовых оркестров, выстраивались вереницы автобусов и кого-то увозили в добротном гробу либо в крематорий, либо на кладбище.
* * *
В один из погожих дней, таких редких поздней осенью, Евдокия Матвеевна и Антон Антонович Башмановы возвращались с прогулки. На Патриарших они вдоволь надышались свежим осенним воздухом, покормили уток на пруду размоченными сухарями и не спеша шли домой привычным маршрутом. В правой руке Евдокия Матвеевна держала авоську с пакетом молока, пакетом кефира и свежим хлебом, а левую пропустила под локоть мужа, будто не она, а он вел ее. Она рассказывала Антону Антоновичу о том, что видит вокруг.
– Антон, а что это хлебный фургон заехал прямо к нам во двор? У нас же во дворе нет булочной.
– Тебе, наверное, привиделось, – сказал слепой Антон Антонович.
– Нет, не привиделось, я даже успела прочесть надпись «Дока-хлеб».
– Это, наверное, коммерсанты. Может, купили по дешевке за границей подержанный фургон, на котором там хлеб развозили, а теперь на нем по своим делам ездят.
