– Не твое собачье дело, – отрезал Виктор, все еще держа пистолет в руке. – Это ты, что ли, деловой? Выкладывай, зачем пришел, и проваливай отсюда, а то на перевязку опоздаешь.
Лицо Одинакового вокруг пластыря приобрело угрожающий кирпично-красный оттенок, затем на красном фоне проступили зловещие белые пятна, разрослись, сливаясь и перемещаясь, и наконец лицо медленно приобрело нормальный оттенок.
– Обалдеть можно, – сказал Виктор. – Жалко, ты себя в зеркало не видел. Вылитый осьминог после встречи с атомной подводной лодкой.
Одинаковый еще немного помолчал, глубоко и трудно дыша носом, и Виктор понял, что лишь непререкаемый авторитет Кудрявого только что спас одному из них жизнь.
На всякий случай Активист решил больше не дразнить Одинакового – во всяком случае, пока. «И потом тоже, – мысленно приказал он себе. – Дразнить можно гусей или, скажем, хорошо привязанного цепного пса. А бешеную собаку, разгуливающую по улице, дразнить не надо. Ее надо прикончить, и чем скорее, тем лучше.»
– Вот, – обычным бесцветным голосом сказал Одинаковый, вынимая из внутреннего кармана пальто и бросая на стеклянную крышку журнального столика какую-то сложенную в несколько раз бумагу. – Это передал Кудрявый.
Виктор развернул бумагу, оказавшуюся планом Москвы, и некоторое время разглядывал две проведенные разноцветными фломастерами – красным и зеленым – ломаные линии, пересекавшие план. Вдоль красной линии было мелко выведено «Туда», вдоль зеленой – «Обратно». В точке, из которой расходились линии, красовался жирный красный крест. Он торчал в глубине Царицынского парка, недалеко от Верхнего пруда, в месте, где, насколько понимал Активист, брать было абсолютно нечего.
– Исчерпывающий план, – саркастически процедил он. – Скрупулезная проработка деталей, а главное, все понятно с первого взгляда. По красной дорожке туда, по зеленой обратно. Действительно, плевое дело. Даже компаса не надо. А на словах Кудрявый ничего не велел передать?
На изуродованном лице Одинакового мелькнула слабая тень улыбки.
– На словах Кудрявый велел ответить на твои вопросы, если они у тебя возникнут.
– Обязательно. Скажи, почему ты и твой Кудрявый такое жуткое дерьмо? – немедленно спросил Виктор.
Просто не смог удержаться.
Вопреки его ожиданиям, Одинаковый не полез в драку и даже не обиделся.
– Жизнь дерьмовая, – спокойно ответил он. – А чтобы вышибать монету, надо соответствовать ее требованиям.
– Однако, – протянул Активист. – Я и не знал, что ты у нас мыслитель. Оксфорд? Сорбонна?
