– Какие-то деньги я смогу получить сейчас?
– Да, получишь.
Полковник поднялся, выдвинул ящик письменного стола, взял две пачки стодолларовых банкнот в банковской упаковке и бросил на диван. Тяжелые пачки упали прямо к руке майора спецназа. Пальцы в рыжеватых волосках хищно подогнулись, а рука помимо воли хозяина потянулась к деньгам и принялась их ощупывать.
– Да настоящие, Перевальский, не волнуйся. Прямо из банка.
– Слишком уж они какие-то новые.
– А тебе не нравятся новые? Любишь занюханные, затертые, как грязные носки?
– Новые вызывают подозрение.
– У кого? – осведомился отставной полковник.
– У тех, с кем придется рассчитываться.
– Ну если тебе, майор, делать не хрен, возьми каждую банкноту и помни. Задницу подотри. Долгая и нудная работа, для ускорения могу пурген предложить.
– Не буду я этим заниматься, – буркнул майор, взял деньги и подбросил пачку на ладони.
– Что, никогда не держал таких сумм в руках?
– Да нет, приходилось держать и куда больше. Ведь я как-то подвязался работать инкассатором, перевозил мешки из одного банка в другой.
– И много возил?
– Миллионы, – соврал майор.
– Миллионы, говоришь?
– Ну, может, чуть меньше, – неохотно поправился Перевальский.
– И я думаю – поменьше. Знаешь, разница большая, когда держишь в руках свои кровные и когда перевозишь чужие. Свои – это как собственная жена, можешь ломать, можешь мять. А вот с чужой женой всегда и обращение соответственное.
Перевальский наморщил лоб, вспомнив свою любовницу, жену приятеля. Ведь действительно, полковник прав. Если своей жене майор мог сказать какую-нибудь гадость, выругаться при ней матом или попросту толкнуть в плечо, заехать по щеке, то с любовницей подобное обращение было невозможно.
– Да, вы правы, Александр Михайлович.
– Слушай, Перевальский, давай договоримся раз и навсегда: чтобы я больше никогда не слышал своих имени и фамилии.
Майор повернул голову, искоса глядя на полковника Скобелева.
– Я тебе сейчас объясню. Ты меня будешь называть только «Полковник» и все. Можешь на «ты», можешь на «вы» – как тебе удобнее. Но ни фамилии, ни имени звучать не должно. Забудь, сотри из памяти.
– Все понял. Полковник, – с трудом произнес Николай Перевальский. – А вы как будете меня называть?
– А как тебе нравится? Как тебя называет твоя любовница?
Майор чуть покраснел, глаза его суетливо забегали.
– Так называют только женщины. Мы же с вами не голубые?
– Но и не красные, – ехидно пошутил Полковник.
– Можете называть «Майор».
