Тихон не делал ни одного лишнего движения. Фагот, бегал кругами, бросался, приседал, пытался добраться до старого карманника, но ничего не получалось. К концу поединка Фагот тяжело дышал, пот катился с него градом. Тихон же даже не вспотел.
— Все, хватит.
Тихон присел на невысокий пенек. Его рубашка и пиджак оставались чистыми, Фагот же был весь исполосован красным маркером.
— Ты расстроен?
— спросил карманник.
— Хотелось бы лучшего результата.
— Тогда вставай. Продолжим занятие. Каждый твой новый выпад должен приблизить тебя к цели. И вновь начался поединок.
— Все дело в воле! — кричал Тихон. — Ты не уверен, что сумеешь достать меня. Поверь в себя, и тогда все получится.
Совсем короткий зеленый штрих на светлом пиджаке Тихона заставил Фагота радостно вскрикнуть.
— Я не поддавался тебе, — предупредил вор. — Ну, давай же, давай еще!
Теперь уже и пожилому карманнику приходилось шевелиться. Старик и парень бегали друг за другом по поляне, кричали, подбадривали друг друга. К концу дня, когда Фагот совсем обессилел, Тихон подвел итоги:
— Случись что-нибудь сегодня вечером, ты бы сумел постоять за себя.
— Не знаю, — засомневался Фагот. — То, чем мы занимались, — это игра. А впереди — жизнь.
— Жить нужно, играючи, — предупредил Тихон и вынул из кармана нож-бабочку. — Держи. Раскрой его, махни рукой — так, словно пытаешься погасить пламя зажигалки.
Щелкнула рукоятка, лезвие, сверкнув всего на мгновение, снова спряталось в ней.
— Быстрее! — приказал Тихон, он буквально сверлил глазами Фагота.
Тот вскидывал руку, опускал, пытаясь подражать вору. И, наконец, после сорока минут тренировки у него начало получаться. Он уже наперед знал, что произойдет с ножом при каждом движении руки.
— На три дня игра на музыкальных инструментах в торговом ряду отменяется, — объявил Тихон, когда они с Фаготом сели в машину. — Пока стоит хорошая погода, мы с тобой каждый день будем выезжать тренироваться в лес. Тебя еще ждет стрельба, нужно научиться владеть заточкой и рукопашным боем.
— Ты говоришь, как инструктор спецназа, — улыбнулся Фагот.
— Нет, — покачал головой Тихон, — тюрьма — это университет, а спецназ — в лучшем случае, училище. Человек в форме никогда не достигнет совершенства, он служит хозяину. Мы же — блатные — вольные люди.
Следующие три дня Фагот приезжал домой измотанный, уставший, уже ни на что не оставалось сил. Хотелось, не ужиная, упасть в постель и забыться сном.
К концу третьего дня, когда солнце клонилось к закату и длинные тени деревьев накрыли всю поляну, Тихон опустил руку с зеленым маркером.
