— Извините, пожалуйста, — произнесла она, — я нечаянно. Я не хотела.
— Да ну что вы! — генерал взглянул на женщину и улыбнулся. Женщина тоже улыбнулась, поставила тяжеленную сумку к ногам.
— Книги везу, — сказала она. — Никогда не думала, что книги такие тяжелые. Вот, переезжаю. Тут подошел троллейбус. Женщина наклонилась к сумке.
— Давайте я вам помогу, — Потапчук молодцевато схватил сумку за ручки. Та действительно была тяжелая.
— Как это такая хрупкая женщина такую тяжесть поднимает?
Он донес сумку до троллейбуса, поставил в салон и успел выскочить. Женщина с благодарностью улыбнулась и помахала Потапчуку рукой.
«Симпатичная, — подумал он. — Наверное, преподаватель литературы, больно уж лицо интеллигентное».
Тут Потапчук вспомнил, зачем он на этой остановке. «Тойота» Глеба уже стояла, уткнувшись правым колесом в бордюр, дверца была приоткрыта. Потапчук сел на переднее сиденье.
— Добрый день, — сказал он, взглянув на сосредоточенное лицо Сиверова. Тот наивно, по-детски рассмеялся:
— А я видел, — сказал Глеб, — как генерал ФСБ дамочке тяжелую сумку помог в троллейбус занести.
— Все-то ты видишь, — в сердцах пробормотал генерал.
— Наверное, в сумке книги были.
— Откуда ты знаешь? — уже с недоверием, но абсолютно не враждебно взглянул на Глеба генерал.
— Ну а что еще может быть таким тяжелым, кроме бумаги? Не чугунные же болванки и не деньги в таких сумках перевозят!
— Ты, как всегда, прав, Глеб. Они поздоровались за руку. И тут троллейбус закрыл Глебу выезд.
— Вот так, — сказал Слепой, — придется ждать. А вы, наверное, спешите?
— Нет, не спешу, — сказал генерал. — Дай сигарету.
— Не надо, Федор Филиппович, в вашем возрасте курить и тяжести поднимать опасно.
— Сволочь ты, Сиверов! Что ты все о моем возрасте беспокоишься?
— Жалко вас, Федор Филиппович.
— Жалко у пчелки, — отрезал генерал, — а пчелка на елке.
— А елка в лесу, — сказал Глеб, — а лес далеко. И они оба рассмеялись. Глеб повернул ключ в замке зажигания, резко подал машину назад, объехал троллейбус.
— Ты мне такие задачки вечно задаешь, что у меня начинается головная боль.
— Ну, если бы не головная боль, Федор Филиппович, так я бы вас и не беспокоил. Все-таки я к пожилым людям отношусь с уважением, но служба, знаете ли, работа...
— Опять взялся подначивать старика?
— Ну вот, вы же сами говорите, что старик? Потапчук запустил руку во внутренний карман пиджака и подал Глебу диск:
— Держи, здесь все на Стаса Камнева, все, что я смог раздобыть. Здесь его личное дело, просмотришь и сразу же уничтожь. Все под грифом «Совершенно секретно», информация, закрытая даже для меня.
