Их рассматривали не менее заинтересованными взглядами.
- А вы байкеры, значит? - вопрос водителя прозвучал почти риторически.
Штурман кивнул, не считая нужным уточнять особый статус Атамана.
- Слет у вас здесь, что ли?
- С чего ты взял?
- Посылка есть для одного из ваших, просили передать. Сказали, где-то здесь он сейчас сшивается.
- Для Гоблина? - осенило Юрия.
- Точно.
- А ты его знаешь? - впервые открыл рот человек с орлиным носом и красными белками.
- Встречались однажды.
Кавказец вылез из машины, поздоровался со всеми за руку.
- Дорогая вещь, большой начальник просил отдать. Замучились уже искать этого чертова Гоблина. Может, посоветуешь, как побыстрей на него выйти?
- Что за подарок дорогой? - прищурился Терпухин. - Гранату в зубы? Я бы тоже такой не прочь подарить.
Человек с трехдневной щетиной разочарованно сплюнул на асфальт.
- По следу, значит?
- След по большому счету еще не просматривается.
Собеседник помолчал минуту, беззастенчиво разглядывая Атамана с ног до головы. Сделал для себя выводы.
- Слушай, сколько тебе надо, чтобы оставил Гоблина в покое?
Такого оборота Юрий не ожидал.
- А сколько не жалко?
- Я с ним должен разобраться, - заявил кавказец не терпящим возражения тоном. - Пять процентов твои. Я тебя сразу оценил, по глазам.
Пять процентов от моих денег, клянусь Аллахом.
Только отдыхай, сиди дома.
- Извини, друг. У меня к нему свои претензии.
- Гоблина я должен взять. Не послушаешь - пожалеешь, - вернувшись в машину, кавказец захлопнул за собой дверь.
***
Оскверненную церковь опять побелили внутри, навели порядок. Батюшка освятил ее заново. К этому мероприятию подгадал свой приезд атаман из краевого центра. Явился с десятком сопровождающих - все в папахах, кителях, сшитых по дореволюционному образцу, штанах с лампасами и офицерских сапогах. У многих за поясом нагайки с красиво отделанными рукоятками.
- Станичники! - воззвал городской атаман хорошо поставленным голосом. Братья и сестры! Сколько можно терпеть кощунства, учиняемые над народом нашим и верой!..
Местные казаки слушали приезжего, скептически щурясь. Цену городским краснобаям они хорошо знали. Явились не запылились. Нацепили, как цапки, царские ордена. Не те, настоящие, которые предки кровью и подвигами добывали на первой мировой, а новенькие, заново отштампованные по старому образцу. Кто из них в седле удержится, если лошадь будет настоящей, скаковой? Да ни один: им привычнее жопу греть в мягком кресле.
