– Патронов жалко, – усмехнулся Олег, – и шум поднимать не стоит. Пока огонь увидят – мы уедем.
– Нехорошо как-то…
– Кремация называется.
– Мы что, фашисты, что ли? – неуверенно сказал бандит, державший в руках коробку со спичками.
– Если жалостливый, перережь им артерии, – бросил Олег, вышел на крыльцо и закурил. Затягивался он глубоко, жадно, пытаясь перебить застрявший в горле запах бензина.
Бандиты переглянулись.
– Ну что?
– Что-что? Конь в пальто.
Бандит с коробком спичек в руке остался в доме один. Теперь ему приходилось решать – прикончить раненых или сжечь их живьем. Когда человек остается один, ему легче совершить мерзкий поступок: вроде никто не видит и отвечать за него не придется. Он чиркнул спичкой и бросил ее в темное пятно бензина, проступившее на половике.
Огонь занялся быстро, но пока еще был почти невидимым, голубоватым'. Машинально бандит погасил свет в коридоре и выбежал на крыльцо. Олег с напарником уже стояли у ворот. Пес выл, сидя в будке.
– Пристрелить собаку, что ли?
– Не надо шуму, я его из пистолета, – Олег вытащил пистолет с навернутым глушителем и выстрелил прямо в зеленые глаза, горевшие в темном нутре будки.
Послышалось визжание, глаза потухли.
– Порядок.
– Черт, ворота на замок закрыты, – услышал Олег после непродолжительного бряцания железа по железу.
Пришлось вновь бежать мимо дома, в окнах которого вовсю полыхал огонь.
– Порядок, – сказал Олег, спрыгивая с забора и отряхивая руки, – теперь можно и по домам. Не забудьте, ребята, по сто грамм на ночь выпить. Стресс как рукой снимает, завтра нам на службу.
Назад ехали молчаливые, мрачные. Никому не хотелось говорить. Уже переодевшись в милицейскую форму, они избегали смотреть друг другу в глаза. До преступления они еще хорохорились, словно убивать – это простая работа. Теперь каждый из них почувствовал, что и сам смертей.
Андрей Петрович Мамонтов, один из воротил нелегального порнобизнеса, узнал о несчастье, постигшем его ребят, рано утром следующего дня. И узнал он эту новость не от милиции и не от своих людей. Позвонил ему сосед по дому. Сам сгоревший дом на Петровича, естественно, оформлен не был, поэтому милиция и не знала, кто является хозяином, кому сообщать о несчастье.
Сосед же был мужиком осмотрительным, Петровича ментам не сдал, сказал, что не знает, кто настоящий хозяин. Хотя знал Петровича отлично: вместе с ним сидел на зоне. Фамилия у соседа была звучная – Хрусталев. Срок он отбарабанил за непреднамеренное убийство двух трактористов – ни много ни мало восемь лет. День в день. Сам же Хрусталев и подобрал Петровичу дом, посоветовал купить, узнав, что его старые соседи собрались ехать в Израиль. На кого Петрович оформил дом, Хрусталев не знал. Он был научен: не лезь в чужие дела, целее будешь.
